The Beginning of the End (СИ)

Меила все стояла, глядя, как черные воины на лошадях бьются с черными шакалоголовыми ратниками. На таком расстоянии все сливалось. Аббас уже думал, что придется волочь женщину силой… но тут она повернулась и пошла. Потом - побежала. Меила спотыкалась от истощения, но больше не останавливалась и не смотрела по сторонам.

Аббас, который скоро опять настиг Меилу и схватил за руку, осматривался за них обоих. Пигмеи все еще грозили им… и, по совести говоря, следовало бы поискать, не остался ли в лесу кто живой. Но Аббас отказался от этой мысли.

В таком положении приходилось делать жестокий выбор. Никаких звуков при свете дня египтянин не слышал… скорее всего, твари расправились со всеми людьми Хафеза. И даже если нет, он не имеет права задерживаться из-за Меилы.

Они обогнули расселину… а потом Меила опять стала спотыкаться. Прошла еще немного и села на землю.

- Я больше не могу, - сипло сказала она. - Мы здесь умрем, так же, как они.

Аббас проследил за взглядом Меилы и увидел, что в кустах лежат двое мертвецов в красном: теперь было видно все. Солнце просвечивало лес до самой земли.

- Сколько людей мы погубили, - изумленно сказала женщина: точно только сейчас осознала, что они натворили. - И зачем все это было!

Аббас молча обнял ее: Меила уткнулась ему в грудь, вся дрожа. Сейчас это объятие казалось совершенно естественным.

- Да, многие погибли, - сурово сказал Аббас. - Англичане тоже убили много своих и наших на нашей земле, и только Аллах рассудит, кто из нас прав!

Он поднял Меилу, и она молча пошла, цепляясь за его руку. Казалось, у нее больше не осталось собственной воли.

Остаток пути они преодолели молча и быстро. Еще несколько раз им попадались мертвые товарищи Аббаса, но Меила больше никак не реагировала на трупы, только ускоряла шаг. Ее рука была горячей и сухой, и Аббас слышал ее надсадное дыхание.

Снова оказавшись на солнце, они остановились и прислушались: до них не долетало никаких звуков битвы.

- Господи, - пробормотала Меила по-английски. - Сколько же времени…

Аббас поднял руку, приказывая ей замолчать.

- Стой здесь, я поищу верблюдов!

Если он ничего не найдет, можно прощаться с жизнью.

Но Аббасу повезло: он нашел двоих животных, привязанных к пальме, - этот пальмовый островок рос отдельно. Остальные верблюды, видимо, выпутались и убежали… никто из отряда, похоже, в действительности не заботился о возвращении. Как же они поглупели, подпав под власть такого, как Имхотеп!

Вернувшись к Меиле, Аббас ободряюще улыбнулся.

- Я нашел пару животных, на нас хватит.

Меила безучастно кивнула, глядя в ту сторону, где остался ее возлюбленный. Она, казалось, вообще утратила способность радоваться, как и бояться.

Так люди вели себя в войну, эхо которой не смолкло до сих пор… “массовое безумие”, как писали английские газеты, которые иногда попадались в руки Аббасу. Многие из тех, кто не пострадал телом, повредились умом. И то ли еще ждет впереди.

Они отвели животных подальше и остановились. Солнце уже било в полную силу, но Меила даже не прикрыла голову. Аббас тронул ее за локоть.

- Пойдем отсюда. Или ты хочешь встретиться с ним?

Меила вздрогнула и покачала головой.

Они привязали второго верблюда к сухому тутовому дереву, росшему футах в пятистах от оазиса. Как будто специально для них.

Меила подумала - и расстегнула свой драгоценный пояс. Обвязала его вокруг дерева, опасаясь доверять животному.

Потом Аббас сел на верблюда, который у них остался; Меила уселась сзади, вцепившись в его ремень.

- Ты думаешь, Царь-Скорпион еще жив? - спросила она. Когда верблюд поднялся, Аббас ощутил, как женщина прижалась щекой к его спине.

- Должен быть жив, ведь оазис еще стоит! - откликнулся воин, скрывая свое волнение.

Он поцокал языком, тронув поводья… и тут все случилось.

Над золотой пирамидой поднялся вихрь… взвихрилось все: пальмы гнулись как тростник, деревья, вырванные с корнем, описав дугу, исчезали в воронке. Аббас и Меила скорчились в седле, зажмурившись и закрывая руками головы, как будто это могло защитить их. Горячий ветер опалял им спины… далеко ли они опередили свою гибель?..

Неожиданно верблюд под ними всхрапнул, заревел от страха и понес: Аббас успел только крикнуть Меиле держаться. Всадники не осмеливались обернуться, пока свист и завывание ветра из Дуата не смолкли. А когда Аббасу удалось остановить своего взбесившегося коня, Меила потеряла равновесие и свалилась на песок.

Аббас не то спрыгнул, не то скатился следом. Поймал верблюда и, тяжело дыша, окликнул женщину:

- Все хорошо?..

Меила, поднявшаяся на ноги, не ответила. Аббас наконец посмотрел назад, туда, куда был прикован ее взгляд, и ахнул.

На месте оазиса теперь простиралась голая пустыня. Всякая жизнь, всякое напоминание о ней исчезли: и только темная точка вдали, когда они всмотрелись, оказалась вторым верблюдом. Он, должно быть, тоже рвался с привязи, когда началось это столпотворение, - но, к счастью, не сорвался.

Меила широко раскрытыми глазами посмотрела на своего спутника.

- Верблюд жив… это значит, что и он жив.

Египтянин улыбнулся таким рассуждениям женщины.

- Может быть.