Тест на графоманию

Семён любил свой старенький мопед, но мечтал о настоящем мотоцикле по имени «Ява» и по фамилии «350/638». Иллюзий на сей счёт Семён не питал: мотоцикл появился в Советском Союзе меньше года назад, в восемьдесят четвертом, цена для простых людей типа Семёна была заоблачной, да и продавались эти красавицы только в больших городах.

Он забрался на кровать, нежно провёл указательным пальцем по красно-черному силуэту Явы и проворковал:

– Красавица ты моя… хоть бы разок прокатиться…

– Ну ты, брат, размечтался, – вернул его на землю Митя. – Попроси агронома – он тебя на своём «Урале» прокатит. Хошь в коляске, хошь за спиной. А может, и порулить даст.

– Эх, Митька, не понимаешь ты, – Семён упал в подушки и глубокомысленно произнёс: – четыре колеса везут тело, а два колеса – душу…

– Так «Урал», вроде, на трёх колесах, – усомнился Митя. – Он душу везёт или тело?

– Тело, конечно, – махнул рукой Семён. – Я же тебе толкую: душу два колеса везут.

– Ух ты! – удивился Митя. – Мою душу, значит, велик возит, а твою – «Дед»? Дедовщина какая-то получается.

– Иди отсюда, – рассердился Семён, вскочил с кровати и швырнул в Митю подушку.

Митя увернулся и, разогнавшись, запрыгнул брату на спину. Семён закружил на месте, пытаясь освободиться от цепких Митиных объятий.

За окном послышался нарастающий рёв мотора. Семён замер, стряхнул Митю на кровать и прислушался. Он знал голоса всей колхозной техники: тракторов, грузовиков, председательской «Волги», мотоцикла с коляской главного агронома и даже мопедов из окрестных деревень. Звук, который приближался к дому, чуткому уху Семёна был совершенно незнаком.

Братья выбежали за калитку и застыли в изумлении: по деревне мчался красный мотоцикл – точь-в-точь как на фотографии. На мотоцикле гордо восседал смуглый кудрявый парень в красной рубашке и чёрном жилете. Промелькнув перед Семёном и Митей, мотоцикл исчез в пыльном облаке. Братья, остолбенев, ещё некоторое время смотрели вслед чудесному видению, а когда шум мотора затих, побежали в сарай.

Быстро выкатив мопед, Семён запрыгнул в седло, Митя уселся на багажник. «Дед» крякнул, затарахтел, сдвинулся с места и поехал так быстро, как позволяли его тщедушные лошадиные силы. Семёну казалось, что они едут по селу целую вечность.

Наконец добрались до околицы. На большой лужайке, метрах в пятидесяти от крайних домов, обустраивался цыганский табор. Среди лошадей, запряжённых в кибитки, Семён сразу увидел тот самый мотоцикл. Молодой цыган заботливо очищал его красно-чёрные бока от деревенской пыли.

Семён и Митя с детства боялись цыган. Бабушка частенько пугала братьев: «Будете себя плохо вести, отдам вас цыганам!». На поведение мальчишек эта угроза не влияла, но страх в душе укоренился. Истории о цыганских кознях, ходившие по селу, подливали масла в огонь детских страхов. Семён чему-то верил, в чём-то сомневался, но, когда по телевизору показывали выступления цыганских ансамблей, на всякий случай уходил из дома – опасался, что через экран цыгане его загипнотизируют. Живых цыган, да ещё так близко, Семён видел впервые.

– Ну-ка, Митька, придержи «Деда», – велел он брату.

– Ты чего удумал? – обеспокоенно спросил Митя.

– Такой шанс раз в жизни выпадает, – ответил Семён. – Я загадал: если прокачусь сегодня на этом мотоцикле, то всё у меня сложится – и служба, и вся жизнь вообще. А ты домой езжай. Если через два часа не вернусь, «Деда» забирай, а матери скажи, что не успел я сарайку в порядок привести. Пусть не обижается. А ты доверши начатое, Митяй.

Братья обнялись, и Семён направился к табору.

Табор встретил его приветливо. Старый цыган, в котором Семён распознал главного, предупредил, что гаданием женщины его рода не занимаются, и спросил, с чем пожаловал гость.

Семён постеснялся сразу сказать, зачем пришёл, и решил начать издалека. Восхищённо поглядывая на мотоцикл, он рассказал о том, что в колхозе всегда рады приезжим, что селяне интересуются жизнью цыганского народа, а его лично давно мучает вопрос – есть ли у цыган прописка.

Старый цыган одобрительно потрепал Семёна по плечу и сказал, что они готовы выступить перед колхозниками, ответить на все вопросы и, если надо, спеть и станцевать.

Не ожидая такого поворота, Семён, однако, быстро сообразил, что этим грех не воспользоваться. Он предложил съездить с кем-нибудь из табора в правление и договориться о встрече цыган с колхозниками. Конечно, лучше, если с ним поедет старший, а Семён, со своей стороны, готов отвезти его на мотоцикле – он выразительно посмотрел на Яву – туда и обратно. Старший цыган сослался на неотложные дела по обустройству табора и пообещал подъехать к председателю на следующий день.

Семён решил действовать напрямую, но как только он подошёл к молодому цыгану, смелость его мгновенно испарилась.

– Слушай, – ухватившись за руль, смущённо начал Семён, – тут такое дело…

Цыган удивлённо поднял брови.

– Я давно мечтаю, – промямлил Семён, – мечтаю…

– О чём, друг? – цыган облокотился на руль и внимательно посмотрел в глаза Семёну.

«Гипнотизирует», – тревожно подумал Семён, задержал дыхание и выпалил: