test

При виде водки Чубук оживился, превратился в дружелюбного весельчака и посторонился, пропуская Батона в свои пропахшие сигаретным дымом и таранкой «хоромы». С некоторых пор Чубук остался «один, совсем один» – жена и приёмный сын бросили его и его подобие жилища, и переехали в Авдеевку. У Чубука теперь постоянно торчали гости-собутыльники: бомжи, пьющие соседи и случайные знакомые – тоже пьющие.

Чубук провёл Батона по узенькому, замусоренному коридорчику с серыми ободранными стенками в крохотную кухоньку. Печка была разобрана и «светила» внутренностью. Из мебели – синий колченогий стол, покрытый объедками, окурками, липкими пивными лужами и плевками, да три табурета. Окурки и плевки покрывали так же и чёрный от грязи пол, соседствуя с невероятным сонмом всевозможных пустых бутылок – от шампанского до корвалола. Два из трёх табуретов были заняты двумя дружками Чубука. На одном восседал прямоугольный и небритый Сигизмунд с перекошенными на «бухгалтерский» манер плечами. А на втором примостился длиннющий и худосочный, как Кощей, Костяныч. Дымя дешёвыми сигаретками «Прима» без фильтра, дружки Чубука скучали над пустыми гранёными стаканами и лениво «забивали козла». Заметив у Батона в руках непочатую бутылку, оба сразу же разожгли в своих потускневших, как у мумий, глазах огонь жизни и даже забросили домино.

- Ооо! – заревел Сигизмунд.

- Ы-ы-ы! – заблеял Костяныч.

Батон поставил бутылку на загаженный стол и любезно предложил:

- Раздавим? – а потом по очереди выложил обе пачки крабовых палочек и тортик.

Из неизвестного пространства возник Чубук и галантно подвинул Батону четвёртый табурет. Батон осторожно уселся на краешек, боясь замарать брюки, и принялся распечатывать свой «Немирофф – Премиум». Сквозь сквозную дыру в щербатой крыше тоскливо глядело низкое серое зимнее небо, и влетал кусачий и противный ветерок, принося снежную крупку.

- А ты же завязал, Батоша? – просипел Сигизмунд, жадно «облизывая» взглядом бутылку недешёвой водки, нетерпеливо ёрзая на табурете, бычкуя одну сигаретку за другой.

- Дельце есть, – загадочно протянул Батон и вынул пробку. – Квартирки в элитном доме. Проспект Ильича, 29-в. Как почистите – так на целую сотню бутылок хватит, и на закуску останется! Нам повезло – сегодня ночью на четвёртом этаже все квартирки пустые стоят… хи-хи!

- Э, дык там – замочище – во! – пробухтел Чубук, глотая слюнки, когда водка потекла в стакан.

Батон достал из кармана электронный чип-ключ с брелоком из пачки чая «Ахмад». Он стащил его у той «винтажной» дамы с ароматом нафталина, которая впустила его в подъезд Зайцева.

- Замочище ты вот этим открой, – благодетельно пропел Батон и положил ключ на стол, присоединив его к стакану Чубука.

Чубук схватил чёрными от грязюки пальцами неожиданный «подарок» и приблизил его к одичавшим глазам, словно бы видел такой впервые. Сигизмунд и Костяныч тем временем уплетали тортик, отрывая от него куски, прямо так, руками, и запивая водкой.

- Э, а мне?! – обиженно взревел Чубук, выкинув бесценный чип-ключ под табурет.

- Перебьёшься, куздырь! – хохотнул небритый Сигизмунд, отправив в свой огромный рот большущий кусок бисквита, да с розочками!

- Грызняк распушу, крокодитель!!! – вспищал озлобленным фальцетом Чубук, вскакивая с табурета. – Печень сожру!!

Он вступил в битву за тортик, накинувшись на Сигизмунда, словно лев на кабана. Схватив свой табурет двумя руками, тщедушный Чубук замахнулся из-за головы, нацелившись огреть им Сигизмунда по квадратной башке. Сигизмунд уронил на пол следующий кусок торта и тоже вскочил, собравшись залепить дружку по черепу. Тут же к Чубуку подбежал на ногах-ходулях Костяныч, перехватил табурет в полёте и начал отнимать.

Трезвый Батон просто подобрал с пола чип-ключ и принялся спокойно ждать, пока закончится «третья мировая» и «страны-агрессоры» рассядутся по своим местам. Наконец, они утихли. Костяныч просто отобрал у Чубука табурет и выкинул его на улицу, выбив единственное застеклённое окно. Сигизмунд «простил» жадного до еды дружка и теперь отрешённо запихивал в ненасытное чрево крабовые палочки – по четыре штуки сразу. Присмиревший при виде водки Чубук кротко присел на пол со стаканом в руке и больше ни с кем не дрался: кто же будет драться, когда есть выпивка?!

Над городом висела густая мгла безлунной ночи. Погода снова подкинула оттепель, снег уже почти весь растаял, оставив на городских дорогах мокрый чёрный асфальт. Свет уличных фонарей боролся с плотным сырым туманом, чёрные влажные деревья слабо шевелили безлистыми ветками, поддаваясь несильному ветерку.