test

Временно забросив «призрачного» взломщика сейфов в долгий ящик, Серёгин решил пока заняться личностью более земной и реальной – Зайцевым. Пётр Иванович, в который раз уже собрал совещание у себя в кабинете – Сидорова, Казаченко, Усачева и Муравьева, и поднял всё, что у него имелось на Зайцева. Данных на него скопилось множество, плюс – поддельная биография и Верхние Лягуши, куда кто-то насильно отвозил Кораблинского.

- Из всего этого следует, – заключил Серёгин. – Что Зайцев каким-то образом связан с похитителями Кораблинского, Синицына, Шубина и Карпеца. И ещё – это не простая банда, а кто-то весьма и весьма влиятельный. Смотрите, – Серёгин взял половинку тетрадного листа и ручку. Участники совещания приблизились к столу, чтобы видеть, что Пётр Иванович собирается написать, или нарисовать.

А Серёгин нарисовал широкую окружность и подписал её: «Верхние Лягуши».

- Смотрите, – сказал он и нарисовал в центре широкой окружности небольшой эллипс и подписал его: «Зайцев». – Зайцев служил участковым в Верхних Лягушах, а потом кто-то, – Пётр Иванович начертил рядом с эллипсом-Зайцевым солидный жирный крестик. – Дадим ему никнейм «Икс», его нашёл, помыл, побрил и причесал, а затем, – Серёгин чиркнул длинную стрелочку от «Верхних Лягуш» и нарисовал другую окружность с подписью «Донецк». – Затем отправил к нам в Донецк и каким-то образом впихнул на место пропавшего, а если быть точным – похищенного – Синицына. Так же Зайцеву «подарили» диплом Киево-Могилянской академии, которую он и в глаза не видел, а это тоже, скажу я вам без определённого влияния не сделать. Так что, если нам с вами удастся подковырнуть Зайцева, то мы сможем добраться и до того, кто за ним стоит. А я думаю, что за ним стоит ни кто иной, как Тень – именно за ним Зайцев повторил фразу «Вопросы есть?». Вот только всё по-прежнему упирается в автомобиль Ярослава Семенова – он для нас закрыт.

Все приуныли, задумались. Сидоров безо всякого интереса и пользы перебирал протоколы допросов Интермеццо, Борисюка и Соколова – те, в которых написано: «Ме», «Му», и «Иго-го», Усачев вертел в руках свой электронный пропуск. Да, добраться до автомобиля Семенова, заточённого в гараже Зайцева, было так же трудно, как разыскать Атлантиду на дне океана. И тут некий Бодхисаттва из глубин мироздания решил оказать помощь следствию и сбросил на голову Муравьева одну гениальную идею.

- Пётр Иванович! – вскочил вдруг Муравьёв, когда «дар Бодхисаттвы» стукнул его в макушку. – А что если…

Все повернулись в сторону Муравьева. Усачев от неожиданности выронил электронный пропуск на пол. А Муравьёв взахлёб пояснял суть своей догадки, подаренной свыше.

- А что, если мы снова запустим Батона? – предложил он. – Батон же гаражи вскрывал?

- Вскрывал, – кивнул Серёгин, калякая в окружности «Верхние Лягуши» пятиконечные звёздочки. – И что?

- А пускай вскроет гараж Зайцева и добудет что-нибудь из автомобиля Семенова! – выпалил Муравьёв и снова уселся на стул. – А потом – закроет, как было и убежит, а?

- Ну, ты гений! – выдохнул Усачёв, ползая по полу в поисках своего пропуска, который нельзя терять.

- Голова, – подтвердил Казаченко.

- Круто! – обрадовался Сидоров.

- Слушай, Сева, – произнёс Серёгин после недолго раздумья и закалякал все звёздочки «кудрявой линией». – А это идея! Батон так вскрывал гаражи, что даже и не поймёшь, вскрыт гараж, или нет. На его работе даже эксперты срезались! Так что, решено – засылаем нашего «Хтирлица» – пускай пошустрит. Это хоть и не очень законно, но другого выхода у нас попросту нет.

За стенкой кабинета снова раздавались звериные звуки – там Маргарита Садальская пыталась справиться с Борисюком и Соколовым. Обязанность фиксировать сказанное с Муравьёва пока перебросили на магнитофон. Хотя, какая разница? Всё равно, запись, которая потом получится, можно будет, наверное, отнести к звукам живой природы – не более. К бодрому ржанию Соколова прибавилось ещё и басовитое кряканье – это Борисюк показал голос, и теперь крякал, не умолкая ни на секундочку. Маргарита Садальская там, наверное, уже выкипала. Потому что сквозь голоса «утки» и «жеребца» прорывалось громкое, искажённое досадливой бессильной злобой слово «Чёрт!».

Серёгин согласился с Муравьёвым и решил снова использовать своего «суперкрота». Батон «фон Хтирлиц» был тот час же доставлен Казаченко из камеры «на базу» и получил инструктаж от «Алекса» – Серёгина. Выслушав инструктаж «центра» до конца и разобравшись, что от него требуется, «суперкрот» поёрзал на стуле – Казаченко почему-то поместил его на самый плохой, просиженный посередине до дырки – и сдавленно изрёк:

- Я… завязал… И вы обещали выпустить меня на свободу сначала после Коли, потом – после Кашалота… А всё не выпускаете…