Терновая крепость

К чести его, надо сказать, что он, несмотря на отчаянную слабость, навел порядок в ванной комнате, уничтожил все следы бури, а потом, шатаясь, добрался до комнаты и растянулся на диване. Небесный свод, то есть потолок, правда, еще немного качался, но Дюла закрыл глаза и тотчас заснул.

Когда он проснулся, солнце плыло уже над самыми крышами домов, а на изгороди под окнами воробьи проводили вечернее заседание и, громко чирикая, докладывали о чем-то.

Наш Плотовщик повернул туда голову и попытался собраться с мыслями, что оказалось совсем нелегко. Он последовательно восстановил в памяти все, что происходило до обеда, но дальнейшие события… Ух! Это был какой-то сумбур, вдруг сменившийся чириканьем воробьев.

Дюла чувствовал во рту горький вкус, и когда встал с дивана, то едва держался на ногах, он качался, как говорится, подобно майской тростинке.

«Но почему тут такой кошмарный, тошнотворный запах? — недоумевал он. — А, сигара!»

В пепельнице лежал окурок сигары, который, несмотря на свои скромные размеры, распространял крепкий табачный дух.

— Ага! — изрек Плотовщик и с отвращением выбросил окурок в окно.

И тут воспоминания его прояснились, он нашел недостающие звенья: вино, палинка, сигара.

«Брр, если бы увидел Кендел…» — с ужасом подумал он. Затем он пошел в злополучную ванную, тщательно вымылся и сменил рубашку, но с еще большим удовольствием, окажись это возможным, сменил бы он кожу, чтобы отделаться от неприятных воспоминаний. Но их так или иначе могло смыть только время, и поэтому Лайошу Дюле пришлось ограничиться сменой рубашки.

— Чего ты хочешь, сынок, на ужин? — спросила тетя Нанчи.

— Ничего, — отказался Дюла, потому что при одной мысли о еде его стало мутить. — Ничего, тетя Нанчи, я слишком много съел за обедом.

— Молодой желудок все переварит, — не унималась старушка. — Съешь сейчас хоть немного простокваши.

Наш Плотовщик, наверно, мог возразить, что молодой желудок не все переваривает, но, не решившись на это, он, как истинный мученик, сел за стол, где стояла простокваша, надеясь только, что тетя Нанчи уйдет из кухни или что-нибудь стрясется.

— Принимайся за еду, сынок! Это лучшее лекарство.

И тетя Нанчи оказалась права. Первые ложки проглоченной простокваши упорно просились обратно, но потом простокваша уняла непривычное бунтарство в желудке, и наш Плотовщик снова обрел твердую почву под ногами.

— Вы были правы, тетя Нанчи, мне стало намного лучше.

— Вот видишь. Все неприятности от излишнего учения и плохой городской еды.

«И еще от сигары», — подумал Дюла; он счел неуместным осведомлять об этом тетю Нанчи. Однако маму Пири он не дал в обиду.

— Тетя Нанчи, а мама Пири тоже хорошо готовит.

— Хорошо готовит! Я не спорю. Да нет у нее таких приправ, как у меня. Но если тебе больше по вкусу столичная еда…

Наш Плотовщик почувствовал, что снова вступил на зыбкую почву, и поспешил ухватиться за надежную ветку.

— Нет, нет! Мама Пири говорила, что уж у тети Нанчи я непременно растолстею.

— Так она говорила?

— Конечно! А теперь я пойду в сад.

— Ступай, сынок, только не наедайся грушами, потому что на ужин будут жареные цыплята.

Яркие краски, разнообразные ароматы сада окончательно изгладили воспоминания о сигаре. Голубоватые клубы табачного дыма стали казаться далекими, как дурной сон; их вытеснил вечерний запах цветов и деревьев. Дюла сел на скамейку возле пасеки, и в жужжащей тишине ему вспомнилась школа, пустой класс, Кендел, Кряж и Индия.

Да, надо рассказать Кряжу о приключении с сигарой, с начала и до конца, только Кряжу и никому другому… И немедленно! Так вскоре родилось следующее письмо:

Дорогой Кряж!

Пишу тебе, сидя в саду на скамейке, чтобы никто не знал, о чем я пишу. Сообщаю тебе, я сплоховал, выкурил сигару и решил, что умираю, но все-таки не умер. Потом меня вырвало, я отоспался, помылся, и тетя Нанчи, ни о чем не подозревая, кормила меня простоквашей.

Сейчас я сижу в саду, и было бы здорово, если бы ты тоже был здесь.

Чуть свет за мной придет старик сторож, и мы пойдем в камышовые заросли, где есть развалины так называемой Терновой крепости. Кряж, домой я тоже напишу. Сходи к моему отцу. Твоя мама пенсионерка. А недалеко отсюда есть курорт, где лечат людей с больными ногами. Районный, врач объяснит, как получить туда путевку. А ты пока пожил бы у нас!