Теорема сводных

– Ну и чего ты стоишь? Давай, разбирай пакеты!

Приготовив то, что хотела мама, я едва держусь на ногах. А мне еще, между прочим, делать огромный конспект, но, по всей видимости, дописать я его не успею. Мама просит меня накрыть на стол, и, если честно, мне кажется, что еды слишком много: запеченная курица с яблоками, греческий салат, мясной пирог, закуска из помидоров с чесноком… Раньше такое количество еды означало одно – мы что-то празднуем. Но нет, сейчас это обычный ужин, и, как выразилась мама, «мужчины должны плотно есть, чтобы были силы и дальше выдерживать нас двоих». Иронично, да?

Закончив со столовыми приборами и расстановкой блюд, я, уставшая, сажусь за стол. Мама серьезным тоном спрашивает:

– Эй, а помогать ты мне не собираешься?

Я закатываю глаза. Ссориться сегодня я не хочу, потому что и так был насыщенный день. Поэтому, поборов в себе внутреннего демона, который всеми силами просил остаться меня сидеть на стуле и не помогать маме, я все-таки встаю.

Мама разводит какую-то жидкость, она похожа на кисель или что-то вроде того. Я никогда не думала, что в Германии есть такое, всегда полагала, что фишка с разведением порошка существует только в России.

– Что это? – спрашиваю я, смотря на трехлитровый кувшин.

– Кисель, – отвечает она с удивлением.

– Понятно.

Я отношу эту махину на стол и облокачиваюсь рукой на один стул.

Дверь резко распахивается, и на пороге появляется Вольфганг.

– Привет, Лия! – восклицает он так, будто рад меня видеть.

Почему-то кажется, что он делает это исключительно ради приличия.

– Здрасте…

Вольфганг снимает куртку и вешает ее на вешалку в прихожей. Вытирает ноги о жесткий ковер и направляется в столовую. На Вольфганге зеленый пуловер, под которым виднеется белая рубашка.

– Какой аромат! Это все вы приготовили?

Мама выбегает из кухни, поправляя фартук и волосы. По ней видно, что она влюблена по уши в Вольфганга. Тот тоже не скрывает свою привязанность. Мама подходит к Вольфгангу и робко целует его в губы. Я смущаюсь. Очень странно видеть, как мама так легко выставляет чувства напоказ, если учесть тот факт, что мы с Вольфгангом знакомы буквально меньше недели. Не очень уж приятное это зрелище, поэтому я отворачиваюсь.

– Как дела? – спрашивает мама у Вольфганга нежным голосом.

– Устал и проголодался, как волк!

Мама смеется.

От их воркования встает колючий ком в горле. Мне неприятно находиться рядом с ними. И как бы я ни скрывала это, эти голубки все понимают без слов.

– А где наш драчун? – спрашивает Вольфганг, отстраняясь от мамы.

– Наверное, в своей комнате, – с удивлением отвечает мама.

Вольфганг переводит на меня взгляд. Я лишь пожимаю плечами.

– Тео! – кричит Вольфганг, и мы все трое прислушиваемся к звукам сверху. – Теодор!

Но ответа не поступает.

– Иди, дорогой, – лепечет мама. – Мой руки и садись за стол.

Их нежные взгляды вызывают приступ тошноты. Прям так и хочется сделать вид, что меня рвет. Но я терплю.

Пока мой названый отец моет руки, моя родная мама что-то доделывает в кухне. Я сажусь за стол в ожидании ужина. Только теперь я понимаю, насколько проголодалась.

Минут через десять в столовую возвращается Вольфганг. Он усаживается во главе стола и принимается ждать маму.

Когда мама заходит в столовую, она прогоняет меня с места.

– Лия, пересядь вот сюда.

Вопросительно смотрю на маму, а та нависает надо мной, будто я в чем-то провинилась.

– Зачем? – спрашиваю у нее, не до конца понимая ее тон.

Вольфганг внимательно смотрит на все это.

– По традиции семьи Вольфганга, которую он очень чтит, во главе стола сидят либо взрослые, либо наследники, если нет выше стоящих по уважению людей.

Я недовольно щурюсь, но не спорю с мамой. Пересаживаюсь на свободное место слева. Мама грациозно усаживается за стол, по всей видимости, довольная собой.

– Теодор! – кричит громко отец.

На втором этаже слышатся шаги. Вольфганг не притрагивается к еде, мама тоже. А у меня желудок в узел завязывается!

Мы все ждем Теодора, который медленно спускается по лестнице. Мама беззвучно охает, увидев моего сводного. На нем черная майка и черные джинсы, он не переодевался с последней нашей встречи. Тео медленно огибает стол и садится напротив меня. Вольфганг внимательно смотрит на своего сына.

Если честно, то атмосфера достаточно напряжена. Не знаю, как чувствует себя Теодор, но мне хочется поскорее встать из-за стола.

– Это что, татуировка? – грозно спрашивает Вольфганг, пристально глядя на Тео.

– Да, – отвечает он спокойным тоном.

– И зачем?

– Давно хотел себе набить татуху, – без интереса отзывается Тео.

Вольфганг хмурится. Мама делает глоток воды из стакана.

– А с лицом что? Результат сегодняшней драки?

– Заживет, – сухо отвечает Теодор.

В этот момент мы с ним встречаемся взглядами. Омут его небесных ледяных глаз, как самое морозное зимнее утро, обдает холодом. Я поджимаю губы, потому что мне неуютно в такой обстановке.

– Ну что ж, – хмуро говорит Вольфганг, складывая руки перед собой. – Давайте есть.