Тени мудрецов. Часть 2

Безопасник коснулся кнопки, и полотно двери уехало в паз. В каюте ничем особенным не пахло, разве что лимонной водой, которой Тулий умывался после бритья. Личные вещи полковник убрал в багажную нишу. Как всегда аккуратно и в соответствии с инструкцией, но планшет на столике забыл. А рядом с ним запечатанную пачку печенья. Имбирное с глазурью, а раньше только пресные галеты ел. Перестал следить за здоровьем?

— Полковник Малх, — позвал Рэм и постучал пальцем по коробу, закрывающему кровать. — Можно вас на пару слов?

Вряд ли он телепортировался в обнимку с бластером, но сообщать с порога цель визита не стоило. И давать время обдумать свое положение и выкрутиться — тоже. Не затем пришли. Наилий мечтал из гранатомета разнести защищенную коробом кровать, чтобы вместо лимонной воды чувствовать вонь пластика и паленой плоти. Тот самый невыносимо тошнотворный запах, от которого блюют кадеты в своем первом бою.

— Тулий, — нетерпеливо повторил Рэм. — Я жду.

Полковник медлил, потому что голос пытался узнать. По первой фразе не смог. Майор хрипел больным горлом и кашлем маскировался. Мало ли таких в тридцати трех легионах? А генерал один. Его узнавали без преувеличения все офицеры даже во сне. Уж лучше Рэм. Хоть какой-то эффект внезапности. Малх спал куда дольше положенного срока и, надышавшись газом, плохо соображал. Наилий рассчитывал закрыть его в браслеты до того, как он бросится в драку. Предателю терять нечего. Но Тулий будто ждал именно их.

Едва открылся короб, сложив крышку гармошкой, как генерал услышал:

— По заветам первых генералов, по праву сильного вызываю тебя, Наилий Орхитус Лар, на поединок.

— Ублюдок, — выдохнул Рэм и шумно сплюнул на пол.

Тулий глаза не мог открыть, сонно щурился на генерала и язык у него заплетался сильнее, чем после двух глотков Шуи, но своим единственным шансом воспользовался. Безопасник кулаком по стене саданул и швырнул кейс в угол. Полковник произнес формулу вызова на поединок в присутствии, по крайней мере, одного свидетеля, стал претендентом на звание генерала, и с этого момента считался неприкосновенным. По законам Дарии его нельзя арестовать. Ему даже в морду дать нельзя. За любые телесные повреждения, полученные после объявления вызова, претендент имел право на фору в поединке.

Три месяца. Три проклятых месяца — максимальный срок от вызова на поединок до самого поединка. Дату выбирал претендент. Никакого трибунала, беспрепятственное возвращение на Дарию, и целый свод правил, уступок и ужимок с прыжками вокруг того, кто осмелился проверить, не разучился ли генерал посох держать в руках.

— Эль грассес кария.

— Полегче, майор, — возмутился Малх, — я все еще старше тебя по званию.

Он взял рубашку из стопки одежды в ногах и начал медленно одеваться. Так нарочито и раздражающе, что Наилий зубами заскрипел. Холеная морда Тулия маячила на расстоянии удара. Прическа, уложенная гелем, не помялась даже после долгого сна. Копна волос на макушке и наполовину выбритый затылок. Так ходили первые генералы. Малх любил историю Дарии разве что чуть-чуть меньше Друза Агриппы Гора.

— Ваше Превосходство, — все еще нетвердым голосом обратился Малх, отчего казалось, что он кривляется. — Я услышу от вас ответ на вызов?

Зря он напомнил. Наилия перемкнуло, как электрическую цепь, где на старых, давно проверенных, узлах вдруг случился сбой. Эридан, родий, лиенны, Рагнар с Таундом — все закружилось перед глазами и окрасилось в алый.

Договор нужен сейчас. Дэлия нужна сейчас. Живая, здоровая и без разочарования в глазах. Пока Малх, пользуясь неприкосновенностью претендента, будет ломать все, чего успел добиться генерал, она будет смотреть. Наилий знал, что промолчит. Ни разу не упрекнет за провал, каким бы позорным и оглушительным он не был. Понимающая, великодушная. Напрасно совершенно.

У Наилия нет иммунитета перед трибуналом. За три месяца невозможности полетов с телепортацией, срыва всех военных кампаний и жесткого недофинансирования пятой армии Совет генералов вынесет постановление об аресте генерала. Не будет мести предателю, не будет поединка, ничего не будет, кроме казни. Первой на планете казни генерала. Так он хотел войти в историю?

Поединок, значит. Священное право цзы’дарийского офицера доказать свою силу. Основа, на которой держится армия и вся действующая система. Отменить его невозможно. Наилий будет заочно низвергнут до того, как Совет приказом заставит его принять вызов. Ни один боец не пойдет за генералом-трусом. Наилий никогда не отмоется. Ему забудут все прошлые кампании, победы, звание лучшего воина. Наилия не станет в тот момент, когда он ответит отказом на вызов. А потом можно сразу стреляться.

Адреналин закипел, алые пятна перед глазами стали черными. Раненый Публий лежал в медкапсуле, некому было поставить блокатор. Дэлия у лиеннов, некому было взять за руки и предупредить: «Ты мудрец, Наилий, это — твой кризис, его нужно пережить. Ты ведь не сломаешься, правда? Сделаешь правильный выбор?»