Тени мудрецов. Часть 1

— Двери и окна закрыть, — вполголоса командует генерал, заходя в будуар. — Средства слежения в режим обороны, две звезды резерва под стены дворца.

— Есть, — отвечает Рэм и садится за стол к оборудованию.

По рации засадный полк не вызвать, они слишком далеко. Безопасник достает из кейса аппарат спутниковой связи и набирает номер.

— А как же Трур? — испуганно спрашиваю, когда Публий со скрежетом металлических ножек о паркет заслоняет окно высоким шкафом для одежды.

Дверь Наилий закрывает просто на ключ и уходит баррикадировать спальню.

— В гостиной есть потайной ход, — отвечает военврач. — Сам вернется, выходить на связь ему сейчас нельзя.

Понимаю, что Трур знает дворец лучше нас всех, но пока не увижу кудрявую голову снайпера, не успокоюсь. Рэм бубнит командиру звезды в телефон номера квадратов и озвучивает время прибытия, а я заставляю себя сесть на табурет, чтобы не метаться без толку по будуару. Нас слишком мало, круговую оборону занимает мебель, заслоняя деревянными спинами любую щель, куда может протиснуться вооруженный лиенн. Шахтеры едва ли понимают все тонкости Договора космических наемников. Цзы’дарийцы для них просто враги, и война только что пошла по новому кругу. Рагнар потерял все, кроме неприязни королевской семьи к бывшим защитникам. И возможно уже бушует в покоях Таунда, требуя отдать ему зарвавшийся белый сброд. От короля не нужно многого — закрыть глаза на еще одну резню во дворце. Никто не знает про резерв, а пять цзы’дарийцев даже под командованием генерала отбиться не смогут. Сбудется сон про черную бабочку — нас расстреляют. Или взорвут вместе с баррикадами.

— Рэм, чего морщишься? — спрашивает безопасника Публий, вернувшись из гостиной. — Пулю поймал в бронежилет?

Лысый стервятник, увлеченно настраивая аппаратуру, отмахивается резким жестом и тут же вздрагивает.

— Так, раздевайся, — приказывает военврач, дождавшись, когда на экране планшета появится зеленая полоса загрузки новых параметров. — Ребра болят?

Прикусываю губу от волнения и в который раз ругаю себя за черствость. Сижу, ходы соперников просчитываю, забыв, кто закрыл спиной генерала. Рэм стоял ближе к лиеннам и попал под выстрелы.

— Ерунда, — ворчит безопасник, снимая рубашку и с треском разъединяя липучки бронежилета. — Пара синяков.

На изрисованной черными татуировками спине краснеют гематомы от выстрелов. Одна чуть выше поясницы и вторая под лопаткой. Пока Публий их осматривает, я украдкой кошусь на «бочку». Пули застряли в пластике, чудом не пробив защиту. Слишком тонкая, она бы не спасла от автоматов или винтовки снайпера. И Рэм, и Публий знали об этом, но бросились защищать нас с Наилием, не думая ни мгновения.

Военные. Других слов у меня нет. Осознать не в силах и привыкнуть невозможно. Приказы, инструкции, обоснования и доводы разума со всеми теориями мудрецов не стоят ничего рядом с тем, что сидит глубоко внутри под черным комбинезоном. Течет по крови, стучит в сердце.

— Спасибо, Рэм, — говорю тихо и смотрю в пол. Слишком маленькая благодарность за то, что сделал. — Спасибо, Публий.

— Не за что, — отвечает майор, не оборачиваясь.

Публий эхом повторяет за ним и достает из медицинского кейса прозрачный тюбик с голубым гелем. Диагноз вслух не называет, но раз не тащит Рэма на кушетку полевого госпиталя, значит, в самом деле, ерунда.

— Как обычно два раза в день на чистую кожу, — говорит Публий, протягивая гель пациенту. — Если будет сильно болеть, скажи, отсыплю анальгетика.

— Благодарю, — бурчит безопасник и снова отворачивается к аппаратуре.

Смотрю на экран, где открывается карта дворца с маркерами радиомаяков, даже не пытаясь понять, что технически изменилось после перенастройки. Большинство красных маяков, что носили на себе лиенны, неподвижно замерли в зале для церемоний. Тела все еще там. Никто не спешит их убирать и готовить к погребению. Пока Таунд не примет решение, они — доказательство вероломства цзы’дарийцев. Зеленые маркеры эридан в покоях короля. Пересчитываю их, разглядывая имена над метками. Почти все родственники в пурпурной гостиной, кроме детей Балии, за которыми в детской присматривает её супруг. И самой Балии, обсуждающей что-то с Рагнаром и уцелевшими кровниками в коридоре перед входом в покои.

Жаль, не слышно, о чем говорят. Микрофонов прослушки в коридоре нет. Серых меток со стилизованным рупором на карте не так много и сейчас активно моргает всего одна — в пурпурной гостиной. Окно воспроизведения под ней показывает устойчивые звуковые колебания разговора Таунда с родственниками.

— Рэм, переведи на громкую, — приказывает Наилий, вернувшись из спальни.

Безопасник, сняв наушники, выкручивает регулятор громкости вверх. На меня обрушивается мешанина слов и назойливый шум многоголосья. Микрофон чувствительный, и ощущение, что мы сидим посреди эриданского рынка полное.

— Пора очистить королевство от белого сброда! Пусть они убираются туда, откуда пришли!

— Одни уже убрались и без толку. Вернулись.

— Почему крестьяне не могут работать в шахтах? Зачем нам лиенны?