Тень с Севера

Кайя убежала и вернулась, с опаской держа страшную с виду кожаную куклу, сильно пахнущую желтым рябинником. Один зубастый рот у куклы был на лице – вернее, он-то и был лицом, – а второй, широко распахнутый, зиял на животе.

– Передай вашим почтенным аккам-старейшинам от меня подарочек…

– Что это? Какая зубастая!

– Это особый сайво – живоглот. Я назвала его пожирателем бед – потому он и страшен. Сихиртя давно просили меня сделать оберег рода – вот он. Возьми, не бойся, он не укусит… Передай аккам – пусть соберут нынче всех на общую трапезу. Каждый в роду, не исключая малых детей, пусть возьмет куклу в руки и прошепчет имя своего страха или болезни – всего, от чего хочет избавиться. А потом живоглота пусть непременно бросят в очаг. В миг, когда он вспыхнет, всякая порча покинет сихиртя навсегда…

Кайя была тронута.

– Как ты заботишься о нашем племени, акка! Прости, я думала, что тебе до нас и дела-то нет!

– Я давно уже приготовила эту куклу, – добродушно улыбнулась гейда. – Все берегла до особого случая. Вот он и настал…

* * *

Кайя уже спускалась по тропинке с горы, радуясь внезапной доброте гейды и предвкушая встречу с родичами, когда услышала сзади топот и треск. Ее нагонял пыхтящий Зуйко.

– Сестрица… Выбрось куклу-кусаку! – задыхаясь, выпалил он.

– Почему?

– Эта кукла ест души.

– Не души, а порчу!

– Нет, души! Я не спал и слышал, что пела акка, когда шила ее у огня. В кукле сидит прожорливый морской сайво… Он съест всех, когда в огне лопнет кожа и выгорит рябинник…

– Да ты, верно, шутишь!..

Кайя внимательно поглядела на Зуйко. Потом вытащила из сумки живоглота и принялась рассматривать. Зря ли эта кукла сразу ей не понравилась? Что, если она не просто так кажется угрожающей и опасной? Кайя несла ее родичам, отметая подозрения, мечтая побывать у дяди Вига, обнять малышей… Неужели Зуйко прав?

– Зачем бы гейде убивать сихиртя? – подумала она вслух.

– Защити, сестрица, – жалобно ныл Зуйко. – Я боюсь! Акка созывает хищных сайво…

– Что ты несешь?

– Ты разве сама их не чуешь? Они летят и летят… Со всех сторон, из леса, из моря, из болота… И все страх как голодны! Они хотят крови!

– Акке служат хищные духи?

– Еще какие!

Кайя нахмурилась. Она знала: гейде подчиняется множество сайво. Кое-кого она сама видела – примером, сайво-разведчиков. Но лишь сейчас осознала, сколь мало ей на самом деле показывала наставница…

– Она их созывает на кровь?

– Да! – задрожал Зуйко. – Из нижних миров, с самого дна… Из преисподних огненной грязи, из подземного моря, из гнойного болота, где правит Бабушка-Паучиха…

Кайе вдруг вспомнился предок-червь, которого она не осмелилась призвать. И мурашки побежали по коже.

– Паучиха? – попыталась усмехнуться она. – Где ты такого наслушался?

– Я видел своими глазами, – понизил голос Зуйко. – Я следовал за высохшим морем…

– Что за высохшее море ты без конца поминаешь?

– Сестрица, – вздохнул Зуйко. – Ты уже почти гейда! Но совсем не такая, как акка. Защити меня от нее, не дай растерзать…

– Да как же я тебя отстою? – всплеснула руками Кайя. – Что я могу?

Про себя она отметила, что Зуйко говорит куда более связно и разумно, чем прежде. Неужели он притворялся полоумным при гейде?

«Похоже, тут все не то, что кажется! А я… просто птенец-слепыш!»

Зуйко же понял ее вопрос по-своему.

– Тебе тоже плата нужна? – спросил он печально. – Хочешь, скажу, где прячется ее самый сильный сайво?

– Аклут?

– Нет, муж-косатка и сам боится Силы Моря…

– Сила Моря? Дух, обитающий в великой короне?

– Нет, не в короне… Иди сюда, сестрица… Не удивляйся. Я много лет прожил у Кэрр и кое-чему научился…

Зуйко наклонился, протягивая к девушке длинные руки. Схватил ее за плечи, прижался лбом к ее лбу и забормотал непонятное.

«Наверно, говорит на своем языке, на словенском…» – подумала Кайя.

А потом будто твердая скорлупа лопнула между ними.

И она увидела…

…Широко раскинулась серая гладь моря. Бегут к северу низкие померклые тучи.

Ветер предзимья свистит, завывает, пронизывает до костей. Снег еще не выпал, но все уже или мертво, или уснуло…

Впрочем, нет – не все.

На пустынном берегу залива стоит ветхая рыбачья избушка. Крыша провалилась, дверь нараспашку. На пороге избушки сидит худой парень. Подперев ладонями голову, он смотрит в море, тяжело вздыхая.

«Да это же Зуйко!» – узнала вдруг парня Кайя.

Еще не заросший, не обезумевший… Только отчаяние тлеет в глазах.

Глава 22 Следь

– Где ты, Синеокая? Почему больше не зовешь меня?

Зуйко, не отрываясь, глядел на волны. Казалось, вот-вот, как прежде, морская дева поднимется из воды и взглянет небесными очами – прямо в душу.

Но лишь ветер шевелил сухие водоросли у кромки воды.

«Живу как во сне», – думал Зуйко.

Была настоящая жизнь, о которой и памяти не осталось, только обрывки снов. В тех снах он снова жил и любил. А в этом мире ему искать уже нечего.

«Чего я жду? – Парень устремил тоскливый взгляд в серое пространство осеннего моря. – Чего ищу? Сам не знаю!»

Ведь Синеокой больше нет. Чужестранный колдун-нойда убил ее, изгнал из бренного мира. От морской девы осталась только пена морская.

Темнело, над морем поднялся ветер.