Тень с Севера

Огромная мерцающая река несла свои воды на юг, словно звездный Гусиный путь в самом деле решил сойти с неба и растечься по земле…

Нойда скользнул взглядом по темным просторам… И едва поверил своим глазам, когда увидел быстро приближающийся к берегу треугольный плавник.

«Что? Здесь?!»

Он мгновенно узнал этот плавник. И понял, что сейчас будет. Именно так, с разгону выпрыгивая на берег или на лед, в его родных краях косатки охотятся на тюленей. Только сейчас этим тюленем был он сам.

Нойда отбросил бубен и выхватил зачарованный против диких сайво железный нож.

Плавник стремительно приближался. Громкий всплеск – и в туче брызг из воды вырвался черный волк. Увидев бездонную пасть, летящую прямо в лицо, саами пригнулся и кинулся навстречу зверю, целя ножом в левый бок. Черная туша снесла его с ног, над ухом лязгнули зубы. Нож вырвало из руки. Волк, взвизгнув, отскочил, развернулся на месте и пригнулся, вздыбив загривок.

– Во имя Каврая! Да это же аклут, – пробормотал нойда, выпрямляясь.

Острый плавник на волчьей спине никаких сомнений не оставлял.

Об аклутах нойда только слышал, сам же не сталкивался ни разу. Косатка-оборотень – так далеко от берегов Змеева моря?!

«Кому я настолько перешел дорогу?»

Нойда кинул взгляд в сторону лежащего на песке бубна. Сейчас бы воззвать к боевым сайво!

Но аклут, разумеется, не даст ему этого сделать.

Вновь раздалось рычание. У зверя хищно вздернулись брыли, обнажая белые клыки. Рука нойды метнулась к поясу…

«Проклятие! Он меня совсем обезоружил…»

Позади раздалось резкое лязганье, бряканье и нестройный звон.

Нойда оглянулся. Тучка, босой, в нижней рубахе и портах, стоял на косогоре, у калитки подворья. Он ударил в землю жреческим посохом, увешанным кольцами, и запел молитву, зовя Волозь-Шкая.

Кольца вновь громко зазвенели. На створке калитки проступило и засветилось, извиваясь, огненное змеиное тело.

Черный волк громко зарычал. Нойде вдруг почудилось, что над рекой, над Медвежьим Угором, с северной стороны наклонилась огромная ледяная тень с синими звездами-глазами…

Тут же откуда-то сверху вдруг дохнуло жаром. Горячий ветер пронесся над берегом Волхи, и у нойды сразу резко прибыло сил. На облака упал золотистый отсвет. Луна выглянула? Нет! Это наливались светом рога на вершине холма, в святилище Перуна.

Могучее тепло накатывалось волна за волной.

Синие звезды в небе погасли. Ледяная тень на севере медленно, досадливо развеялась.

Шаман быстро подхватил с земли бубен, ударил в него, не отрывая глаз от аклута, и завел длинную протяжную песнь. Заклинание, прогоняющее хищных сайво обратно в море, само прыгнуло на язык.

Арбуй тоже пел, мерно ударяя посохом в землю. Звенели кольца, полыхал огненный змей на калитке. Грозно гудел бубен нойды.

Вождь косаток дыбился и рычал, но будто становился все меньше… «Нет! Не почудилось!» – с ликованием понял нойда.

Черный волк в самом деле уменьшался прямо на глазах! Вот он размером с оленя… с теленка… С большую собаку…

Наконец рычание сменилось жалким повизгиванием. На песке съежился, скуля, черный щенок с маленьким, как у окуня, плавничком на спине. Оставив бубен, нойда шагнул вперед, протянул руку, схватил щенка за горло и поднял в воздух. Визг сменился хрипом…

Подержав оборотня в воздухе, нойда вдруг разжал руку. Щенок упал на землю и припал к ней, не осмеливаясь даже сбежать.

– Ты побежден, – негромко сказал нойда, наклонившись к нему. – А теперь, аклут, иди к тому, кто натравил тебя на меня. Ты знаешь, что делать.

Умолкший Тучка застывшим взглядом смотрел на нойду и щенка. Образ огненного змея на створке калитки медленно угасал. Черный волчонок, поджав хвост и оглядываясь на нойду, потрусил к реке, отплыл от берега, перебирая лапами, и вскоре исчез под водой.

– Брат-жрец, кто это был? – послышался голос ошарашенного арбуя. – Зачем ты отпустил его?

– Кто бы ни был, – отозвался нойда, глядя, как меркнут над Медвежьим Угором золотые рога, – он больше никогда не посмеет вернуться…

* * *

Ночь тянулась бесконечно. Гейда Кэрр даже не пыталась уснуть. Она сидела на поляне у костра, пока от него не остались лишь багровые рдеющие угли. Бродила по лесу, снова возвращалась к кострищу. В веже беспокойно ворочалась Кайя. Наставница отправила ее спать, но девушка тоже бодрствовала.

Как заснешь в такую ночь?!

Наконец гейда внутренним чутьем поняла: аклут возвращается. Она вскочила, поспешно подбросила хвороста на угли. Затем щелкнула пальцами, усыпляя Кайю. Гейда частенько так делала, поскольку творила много такого, чего ученице видеть пока не следовало.

– Где же ты? – прошептала она с нетерпением. – Ты несешь мне сердце врага?

Но нигде не было видно ни великана с черной рыбьей кожей, ни страшного волка с плавником на спине…

Наконец из черничника, окружавшего поляну, послышался жалобный писк.

Гейда завертела головой:

– Что? Кто здесь?!

Черный щенок, хромая, выбрался на поляну и подполз к ногам Кэрр. Гейда недоверчиво присела над ним – и увидела железный нож, глубоко засевший в боку.

– О, бедный! Иди скорее ко мне! – она поспешно закатала рукав: – На, кусай!