Тень ее высочества

Грэм злился, когда находил нас в самых, по его мнению, опасных местах, и ругал Зоора. Принц обворожительно улыбался и уверял, что сумеет защитить наследницу Севера, что сердило Грэма еще сильнее.

Может быть, со временем мне разрешили бы такие прогулки в компании Зоора, приставив одного из телохранителей. Но однажды нас поймали в притоне для черни. В тот момент я пробовала курить черный мох, вызывающий у магов всплеск ясновидения. Лулианский принц был сам не рад, что поддался на мои уговоры, а тут еще взбесившийся Грэм нагрянул так некстати. В итоге мои беспечные гулянья почти прекратились – сатуриец старался ночевать в моих покоях, пока принц Лула гостил в Семиграде. Сейчас смешно вспоминать, а тогда, обидевшись, я не разговаривала с телохранителем седмицами.

И в эту ночь без труда удалось уговорить Олива помочь одной моей знакомой выбраться из охраняемого дворца. Отправляясь менять внешность, я предупредила, что светловолосая девушка придет через час, уже без меня.

«Знай бы я об этом год назад, повару пришлось бы туго. – Мой внутренний «голос» заговорил как всегда не вовремя. – Глупая, глупая девчонка…»

Я не стала отвечать. К чему? Он никогда не поймет.

«Могу с этим не согласиться, но времени мало. Будь добра, сходи в мою комнату за деньгами».

«Зачем? Немного наличности у меня есть, да и из-за исчезновения пары колец император не обеднеет!»

«Да, Константин не разорится, но первый же ювелир, котрому ты попытаешься продать драгоценности, сдаст тебя страже. Возьмешь деньги в моем тайнике, да и оружие нам не помешает».

«А ты не мог предложить мне это до того, как я сменила облик? – Моему возмущению не было предела. – Если меня сейчас схватят, второй возможности совершить побег не будет».

Злая, как пегас без наездника, я сложила драгоценности в шкатулку. На туалетном столике лежала роза, подаренная шутом. Странный аромат у цветка – тягуче-нежный, волнующий. Я вдохнула его – и тут растение вспыхнуло алым пламенем. От неожиданности я бросила ее на ковер. И на пол вместо странной розы плавно опустилась записка. Пара строк заставила сердце забиться сильнее: «Настала пора стряхнуть пыль со старых тайн. Задержись завтра в молельне храма – тебя ждет познавательная беседа». Вот так всегда! Стоило пуститься в бега, как начинается самое интересное. Очередная насмешка судьбы, не иначе!

«У нас мало времени. Мы должны спешить, разрешаю открыть секретную дверь».

Грэм подозрительно легко воспринял новость, что у нас осталось чуть меньше двух лунных циклов, и потому следует торопиться в храм Судьбы, к Оракулу. Его также не насторожило, что он временно потерял со мной связь в башне и не смог услышать розговор с Тристаном, ведь подобное, как он признавался ранее, уже случалось.

Мне повезло: я легко открыла дверь, ведущую из моей гардеробной в спальню телохранителя, и забрала из тайника все, на что указал сатуриец. В «наследство» от Грэма мне достались: три с половиной сотни северинов, абола, то есть непромокаемый воинский плащ, легкий арбалет, короткий меч, ножи и сюрикэны. Все это со сменной одеждой и пакетом от Тристана я засунула в походную сумку. Из потайного ящика гардеробной я вынула мужской костюм, в котором не так давно щеголяла инкогнито по столице.

Еще я не забыла захватить единственную вещицу, которая принадлежала мне с самого рождения. Кольцо, которое нашли в моих пеленках. Простое женское украшение из меди, без каких-либо особых примет, кроме глубокой царапины внутри ободка. Оно не представляет ценности, наверное, поэтому его у меня и не отобрали. В годы обучения я носила его на нитке, и когда приходилось тяжко, оно напоминало, что если самые родные предают, то чего ждать от посторонних? Подобное утешение помогало переносить обиды и насмешки. Да, я никогда не прощу свою мать за то, что она меня бросила. Но когда-нибудь благодаря кольцу найду ее и, заглянув в глаза, потребую назвать причину предательства.

В последний раз окинув свои покои придирчивым взглядом, поняла, что уже тоскую. Тоскую по «серым» будням принцессы, по ненавистным обязанностям, этикету, по фрейлинам и дворцовым интригам, по великолепным нарядам и даже по тому бодрящему ощущению, которое возникало всякий раз после неудавшегося покушения на мою особу. Глупо? Наверно. Но зато честно. Как бы я ни лукавила, мне понравилась роль принцессы.

Олив от волнения то и дело промокал платочком лоб. Любимый повар императора, нервно озираясь и жалобно вздыхая, почти силой затолкал меня в бочку из-под пива.

– Спасибо, риэл Олив, – с чувством поблагодарила я повара.

– Никогда не думал, что буду кому-то помогать выбраться из дворца… Благодарите принцессу, риэлла, только ей я готов оказать подобную услугу. – И кулинарный гений запечатал бочку, едва не стукнув меня по голове крышкой. Интересно, был бы он аккуратней, если бы я не сменила внешность, а убегала бы в облике принцессы?