Тень деформации

А я к волчаре повернулся тылом (и не до него, и сервочерепом приглядывал), ОЧЕНЬ внимательно вглядываясь в разглядывающих небо аколита и дознавателя. Прикинул последствия разборки, сейчас или в обозримом будущем, буркнул «Понятно», поскольку и вправду было всё понятно, ну и мужественно отвернулся от ентих баб, воззрившись на волчару. Волчара в альфа-самцовости утратил, взирая на меня с сомнением и не столь подозрительно, как ранее. Скорее заинтересованно, да и пробормотал под нос «и вправду что ли гибрид? Совсем эти Инквизиторы сбрендили».

Сам ты слово такое неприличное, и дикарь, и хамло, и быдло, внутренне возмутился я.

— Бронсон, я с вами прощаюсь. Как освобожусь — свяжусь с Тьялдом вокс-связью, если ваше «приглашение», — процедил я, — ещё в силе. На этом позвольте откланяться.

И потопал я в космопорт. Кристина, трепачка такая, любовалась небом, пылью и преторианцами, делая вид, что ни при чём.

Лапка просто лапками прикрыла морду лица, нервно дёргая хвостом и на меня из-под лап позыркивая.

Вот ведь, нашли время и место. И Кристина нашла, что обсуждать с симпатизирующий мне… женщиной. И своей ученицей. Блин, нафиг, это бабство: пока оно не критично. А, возможно, найдёт себе кого из оперативников посмазливее и помоложе, с зоофильскими склонностями, мужественно решил я. Разумно поручив сам себе, на всякий случай, уточнить у генеторов на судне насчёт снижающих гормональный фон и либидо препаратов. Не факт, что пригодятся, не факт, что понадобятся, но знать надо.

Добрались до Милосердия, где от троицы аколитов я принял доклад о Стеропе, боестолкновениях и результатах «вселения страха империумного».

Итак, потерь мои силы вообще не понесли, имеется в виду, смертей состава. Довольно удачный подбор техники и тактики, этакие летучие, в прямом смысле слова отряды, «раздёргивающие», кусающие и отбегающие. Ну а антидемоническое снаряжение показало себя против потуг псайкеров вполне пристойно. В общем, в боевом плане всё на загляденье, воеводы — молодцы, правда, похоже, произойдёт некоторая ротация кадров: часть поломанных штурмовиков пойдут в скитарии, благо, к Богу-Машине эти несколько поломашек более чем лояльны. А вот несколько технопровидцев-боевиков перейдут под руку Сина, поскольку «духи техники» штурмовиков им чрезвычайно «зашли», а Эльдинг против такой ротации не возражал.

А вот Кай, довольный, как слон после семиведёрного счастья (реально доволен был, инспектор-энтузиаст!), детально расписывал, как отлавливал стеропских власть предержащих на косяках. Отдельно похвалив и поблагодарив Целлера, ну и цапнув ладошку Агнессы и чмокнув её «в благодарность за неоценимую помощь». Кстати, судя по тому, что наша социопатка руку не отдёргивала, да и по ощущениям в свете и ветре от неё, может и сложиться парочка. Киборгов-аналитиков, весьма остроумно отметил я с лёгкой улыбкой.

Правда, Эльдинг откомментировал деяния Кая в стиле «устроил пожар, в собственноручно устроенном борделе посреди собственноручно же сотворённого наводнения».

— Магос Сентенций Сигма получил сердечный приступ, — констатировал артизан. — Даже сам удивился, что у него есть сердце: по его словам, был уверен, что давно поставил аугментику.

— Судя по «его словам», этот магос не помер, — логично заключил я, на что люминен кивнул. — Ну значит, всё прекрасно. А ты молодец, Кай, — с искренним уважением воззрился я на аколита.

Довести распекаемого до сердечного приступа, без прямых угроз и рукоприкладства (что Кай особо подчёркивал, притом правдиво) — это талантище! Смех смехом, но очень мне удачно под руку этот инспектор-интендант подвернулся.

После чего, разобравшись с аколятней, я прихватил Кристину, Кристиной астральную гончую, а уже из тварюшки стал с пристрастием вытрясать, куда подевался еретичище. Не в плане «гоняться за ним» пока, а в плане «а не сидит ли этот Аполлоша где-нибудь в системе». Крайне маловероятный, но отнюдь не невозможный вариант.

На что безуспешно попытавшаяся бездарно симулировать обморок гончая потыкала носом «в варп». Ну, значит, после займёмся, довольно заключил я, развалившись в апартаментах и попивая рекаф из пятилитровой кружечки.

— Терентий, я… Моллис, она… — начала мяться тереньетка.

— Ты — это ты. Она — это она, — покивал я. — Кристина, я не очень сержусь, что ты обсуждаешь темы подобного толка с подружкой. Вот только твоя ученица испытывает ко мне интерес, о чём ты сама знаешь.

— Знаю, Терентий, и я только за…

— А я против, — отрезал я. — Точнее, скажем так: не вижу в этом смысла, не испытываю к Моллис тяги. Да и мохнатая она, — хмыкнул я.

— Она может…

— А вот этого точно не надо! — отрезал я. — На заданиях — это одно. Но вот то, что невзирая на окружение обычных людей, она гордо носит свой настоящий облик — скорее достоинство. По крайней мере, я её за это искренне уважаю. И прости, менять внешность… Ради чего?

— Она любит вас, Терентий, — был мне ответ.