Темногорье

Белянка поднялась и обнюхала новорожденную дочь, затем облизала ее. Летц выдохнул: единорожек родился, все закончилось благополучно. Осталось лишь дождаться утра. И в этот момент Летц ощутил холодное дуновение, будто за окном стояло не лето, а зимние морозы. Хлопнула дверь, погасли свечи, зажженные Галом.

— Шейла, — велел Летц, — включи фонарь.

Огонек, подаренный Тлутом, слабо светил в темноте. Казалось, ничего не произошло, но каждый волосок на коже Летца встал дыбом. Он чувствовал: они не одни в доме. Встревоженно фыркнула Белянка, она нервничала.

— Все будет хорошо, — Майкл обнял ее за шею, — мы убережем твою малышку.

Но Белянка не успокаивалась, она металась из угла в угол.

— Ты так затопчешь Звездочку, — убеждал ее Майкл. — Смотри, какая она крохотная.

Послышался шепот. Казалось, он доносится со всех сторон. Шепот обладал гипнотическим действием, Летц зевнул: как же хочется спать!

— Майкл, сколько времени? — спросил он.

— Полночь, — Майкл посмотрел на часы.

— Хорошо, до рассвета четыре часа, — Летц снова зевнул.

Шепот усиливался, в нем было что-то умиротворяющее. Слова были неразличимы, но обволакивали, точно теплое одеяло. Шейла начала клевать носом, Майкл тоже с трудом бодрствовал. Летц, превозмогая дремоту, запел:

"Эй, парень, брось портить нервы.

Смотри, что стало с тобой.

Ты был всегда номер первый,

И это знает любой[22]!"

Дальнейших слов Летц не помнил, но это не мешало ему повторять куплет снова и снова. Шейла тряхнула головой, она взбодрилась. Майкл тоже очнулся. Он стал отбивать на коленях ритм песни, а потом началась импровизация: они завывали на разные голоса. Шейла рассмеялась:

— Боюсь, благодарные слушатели забросали бы вас гнилыми овощами.

— Тухлыми яйцами можно еще, — поддакнул Летц.

Но стоило им замолчать, как шепот опять усилился, он звучал так уютно, что все мысли Летца сводились к одному: лечь в кровать и склонить голову на подушку. Он моргнул, затем еще, глаза слипались, не осталось сил держать их открытыми.

Голоса внушали ему, что сон — самое сладкое, что есть на свете, что надо убрать помеху, которая мешает Летцу погрузиться в мир видений — единорожка. Летц сжал рукоять ножа: да, если он принесет жертву голосам, все закончится. Надо не мешкать, потому что чем скорее все завершится, тем лучше для него. Ведь Летц не хочет же сойти с ума? А если он станет сопротивляться, то безумие будет его уделом. Вспыхнул и погас фонарь, лишь огонек слабо освещал прихожую. Шейла спала, из ее приоткрытого рта вырывалось мерное дыхание.

Раздался грохот: Белянка со всей силы ударила копытами в стену дома, и Летц очухался: вокруг единорожка сгустились тени, они походили на клубок щупалец. И тут же в челюсть Летца прилетел кулак Майкла, тот решил, что приятель ведет себя странно. Летц отскочил от него:

— Успокойся! Я в норме!

Летц направил в сгусток теней свет огонька и снова запел. Тени задергались, как живое существо, но не отступили, как и сонливость. Стоило замолчать хотя бы на несколько секунд, как они возвращались: щупальца продолжали тянуться к единорожку, а голоса пытались подчинить Летца себе. Летц разозлился и бросил огонек в центр теней. Те забились в конвульсиях, а затем их разорвало на мелкие клочки. До самого рассвета парни и проснувшаяся Шейла кричали слова песни, пока не вернулся Гал.

Теперь, когда опасность миновала, а Летц с друзьями обо всем подробно рассказал Галу, Белянку и Звездочку отвели в хлев к другим единорогам, а ребята отправились в клеть отдыхать. Летц не успел коснулся подушки, как отрубился. Ему ничего не снилось, сон его был спокоен и безмятежен. Встали ребята после полудня.

Гал приготовил роскошный обед: стол ломился от запеченных овощей, вареников с творогом и свежей выпечки. Летц налегал на еду, он успел проголодаться — с вечера маковой росинку во рту не было. Хотелось наесться впрок, ведь впереди их снова ждала дорога: двухдневный отдых у Гала закончился.

Майкл навестил единорожка, оттуда он вернулся с такой мечтательной улыбкой, что Летц его пожалел: похоже, Майклу по душе заниматься животными, у него они вызывают приступ умиления. А ферма Гала была еще и волшебным местом: тут жили единороги, рог коровы служил рогом изобилия, а овечье руно обладало драгоценными свойствами. А еще здесь когда-то ожило пугало.

Гал был расстроен, что они уходят. Он наполнил их бурдюки колодезной воды и дал в дорогу хлеб, сыр и сухой творог. Летцу показалось, что Гал был бы счастлив, останься с ним Майкл. Да и тот был бы не против. Но по уговору до радуги должно добраться трое, иначе все лишалось смысла. А сам Летц совсем не горел желанием провести остаток дней на ферме, пусть она и была самым чудесным местом в мире. Да и с дорогой между мирами непонятно — смогли бы они поселиться на ферме Гала навсегда? Или их бы вышвырнуло отсюда?

Летц пожал руку Гала:

— Спасибо вам за все.

Тот не уговаривал их остаться, и Летц был ему за это благодарен: у Майкла глаза и так были на мокром месте.

— Вам бы молокошек в помощники, — сказал Летц. — Им бы тут понравилось.

— Молокошки? — удивился Гал. — Кто это?