Темногорье

— У нас есть история одна. О драконах. Мне кажется, эта сказка попала в Алтанхот с торговцами с севера. Потому что в Золотом городе гроз не бывает.

Мёнгере сняла котелок с огня, разложила кашу по тарелкам, а после поведала.

У Солнца народились дети — огненнокрылые драконы. Ярко-красные, с длинными узкими мордами, с острыми клыками. Больше всего на свете любило Солнце своих детей. Но дети вырастают и покидают родителей. Однажды разлетелись драконы по миру. Кто куда. Напрасно Солнце искало их. Напрасно ждало. Ни в какую не желали драконы возвращаться.

Соскучилось Солнце и стало посылать лучи на поиски. Летели лучи, превращались в острые копья, били молниями. Тянуло их к огненнокрылым драконам. А те больше всего на свете любили летать во время грозы, под проливным дождем, в борьбе с ветром. И молнии разили драконов, ломали их крылья.

Вскоре погибли все дети Солнца. А оно не знает об их смерти. И продолжает ждать и звать, посылая молнии на землю.

История была из тех, после которых не хотелось ни о чем говорить. Лишь убежать в дальний угол и побыть одному. Об убийственной родительской любви. Жадной и эгоистичной. Которая калечит детей, держит их возле родителей всю жизнь. Мёнгере добавила:

— У нас не бывает ни дождя, ни гроз. Это очень старинная легенда. А тут я своими глазами увидела льющуюся с неба воду.

И больше не проронила ни звука.

Глава тридцать пятая. Башня тысячи вокзалов

Приш спустился к реке и увидел Хранителя пути, тот сидел на большом камне. Он был одет в обычную стеганую куртку и плотные штаны. Без дурацкой короны на голове и мертвых животных. Менее всего Хранитель пути походил сейчас на демона. Обычный парень, немногим старше Глеба. Хранитель пути приветственно кивнул, а затем произнес:

— Спрашивай.

— О чем? — спросил Приш.

— Ты сам знаешь. Иначе бы меня здесь не было.

Хранитель пути грустно улыбнулся, точно ему заранее не нравился ответ, который он собирался дать Пришу. Приш откашлялся:

— Вы говорили, что если мы дойдем до радуги, то сможем загадать любое желание.

— Да, — согласился демон, — подтверждаю.

Приш закусил губу: слишком важным был вопрос. И слишком пугал ответ. Наконец он решился:

— Значит, я могу попросить, чтобы Харма осталась живой.

— Да, — ответил Хранитель пути, — только проклятие вернется. А ты никогда не попадешь в Яблоневую долину.

— Останусь здесь?

— Почему же? — удивился Хранитель. — Возвратишься в гостиницу. И получится, что всё зря.

Приш растерялся: как же так?

— Проклятие было снято, потому что нашелся человек, сохранивший самое лучшее в себе даже в облике чудовища. И пожертвовавший собой ради вас, — пояснил Хранитель. — А раз Харма не погибнет, значит, для жителей деревни ничего не изменится.

Приш задумался: что же делать?

— А если я загадаю, чтобы проклятия вообще не было? — поинтересовался он.

Демон зааплодировал:

— Молодец! Очень хороший вопрос. Да, можно откатить историю до того момента, как деревенские заработали проклятье. Только! — Хранитель усмехнулся. — Всё пойдет по другому пути. И Харма просто не родится.

Хранитель пути подвинулся, освободив для Приша место на камне. Тот сел рядом.

— Значит, ничего нельзя исправить? — на Приша накатила безнадежность.

Демон ответил не сразу и невпопад:

— Я ведь выбрал вас, потому что вы нарушили правила.

— Что? — не понял Приш.

Тот повторил:

— Нарушили правила. Ты подрался, хотя это и было запрещено. Поэт отказался от крыльев, а Красавица решила выжить. Подумай об этом.

Пришу хотелось кричать, что ничего хорошего в том, что он подрался, не было — могла погибнуть Яблоневая долина. А Глеб дурак, что отказался от крыльев. И лишь Красавица поступила верно — сражалась за себя с пустыней. Но не смог — рот словно заклеили. И тогда Приш проснулся.

Он долго пялился в провисший полог палатки. Приш был готов пожертвовать заветным желанием ради Хармы. Только бы она жила. Но Хранитель пути дал понять, что ничего не получится. Ведь это был не совсем сон. Приш сжал и разжал кулак. Ну почему так? Раньше бы он заплакал, а сейчас и на это не способен — устал. От дороги, от холода, от страха.