Тёмное пророчество

— Ещё звук, и каждый пикнувший получит отрицательный балл! Внимание на доску! Геометрический смысл данного определения предела таков: на плоскости, на которой нарисован график функции, проведём горизонтальную полосу ширины вокруг горизонтальной прямой. При уменьшении ширины полосы окончание, возможно, придётся брать более далёким, но, всё равно, и в любую более узкую полосу умещается график на достаточно далёком окончании. Пример… Мсье Кро, вы успеваете следить за моей мыслью? Пишите, пишите, в учебнике этого нет! На контрольной будут проверены все темы полугодия!

Битали заглянул в конспект недоморфа и понял, что половина обеда у него будет занята — переписывать алгебру придётся у кого-то другого.

К счастью, вторым уроком был метаморфизм, на котором вечно сонный профессор Традиш в очередной раз затеял проверку учеников на способность к перекидыванию. Чем занимался курс то время, пока он пугал очередную жертву — учителя не беспокоило, и Кро вполне благополучно перенёс к себе в тетрадь подробный конспект Цивика, заодно выслушав его комментарии.

После урока все вместе они отправились к кабинету Налоби, но возле него Битали остановился:

— Дальше мы с Анитой, нам свидетели ни к чему. Генриетта, вы с Лараком за хлебом сходите, хорошо? — Он взял отличницу за руку, втянул в комнату и уже тут предложил: — Слушай, если в прошлый раз молоко несмотря ни на что до самого конца текло, может, мы теперь без раздеваний его вытянуть попробуем?

— Может не получиться… — неуверенно предупредила Горамник.

— Ну и что? Тогда сделаем ещё раз, но уже по правилам.

— Давай попробуем.

Битали водрузил в центр комнаты грелку, увеличил её горлышко, опустил разлохмаченный хвостик внутрь, середину передал девушке.

— Отвернись, я стесняюсь, — попросила Анита, закрыла глаза и принялась раскачиваться, мерно завывая на одной ноте. Начала поглаживать верёвку, словно забираясь по ней куда-то вверх.

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре крапивный шнур набух, и с него закапало молоко. Битали оставалось только следить за тем, как одна за другой наполняются ёмкости, а когда третья из них была залита примерно на три четверти, он обошёл отличницу, забрал у неё верёвку и крепко обнял девушку, прижав к себе. Анита сделала несколько судорожных попыток вырваться, сорвалась с воя на неясное бормотание, мелко задрожала, а потом уткнулась ему носом чуть ниже уха, тяжело и горячо дыша в шею. Положила ему руки на плечи, замерла на пару минут, потом разжала объятия и тихо отступила:

— Всё, я вернулась…

— Хорошо полетала? — улыбнулся Кро и взялся за последнее, не закрытое «ведро».

— Да уж лучше, чем на метле, — рассмеялась Анита, сладко потянулась: — Чувствую себя… Как после корсовинга!

— Видишь, и раздеваться не нужно.

— Главное, мадам Эджени Кардо не проболтаться. А то оценку скинет, как за ошибку.

— Ничего, не проболтаемся. Сделай доброе дело, уведи Генриетту, чтобы она сюда не зашла. Попытайтесь на огороде гномов вызвать, они свои миски не возвращают. Не получится, так я чуть позже подойду, как угощение домовым разложим, и сделаю.

— А-а, чтобы от верёвки подальше убрать, — сообразила девушка. — Хорошо, уведу. Но потом, думаю, нужно придумать, как этот момент обойти. Нельзя же её держать на расстоянии всё время!

— Сегодня же что-нибудь придумаем, — пообещал Битали.

Сделать наговорённую верёвку съёмной оказалось не сложно: вытянув её из потолка, Кро с недоморфом вырастили на камне небольшую петельку, а сам крапивный шнур до завтра спрятали в шкаф на верхнюю полку, благо все они были пустыми.

С гномами тоже сложностей не возникло — рыжую отличницу они послушались с первого раза. И даже откликнулись, когда Анита вместо Битали позвала земляных духов к угощению. После чего братству осталось только посетить столовую, а потом отправиться глубоко под землю — к цепному Гроссеру.

Уроки истории отличались уже тем, что в эту аудиторию ученики приходили к учителю, а не он являлся в класс, когда наступало время урока. Арнольд Гроссер, надёжно посаженный маркизом де Гуяком на цепь глубоко под замком, не мог покинуть своего узилища ни на миг уже много веков. И тем не менее он несомненно знал всё. Битали понял это, когда заметил, что взгляд историка отрывался от него лишь на редкие мгновения, когда кто-то задавал вопрос или отвлекал громким шумом. Под этим пронзительным взором Кро чувствовал себя крайне неуютно, но подойти и спросить, что случилось, на глазах десятков однокурсников он не мог.

Между тем преподаватель, глядя только на него, встал, поправил на шее кольцо, сдвинул прикованную к потолку цепь за спину: