Темное искушение

Глава сорок седьмая

acrasia (сущ.) – недостаток самоконтроля

Мила

Юлия остановила меня в дверях спальни, насмешливо оглядев с головы до ног.

– У нас гости, – строго сказала она. – Ты должна сделать что-нибудь со своими… – Она махнула рукой на мою грудь. – грудями.

Я опустила взгляд на пресловутые груди и не увидела, что с ними не так. Для разнообразия на мне даже были штаны – расклешенные брюки с завышенной талией. Можно было бы подумать, что Юлия воспринимает это как победу. Я знала, что Ронан воспринял бы.

Я подняла взгляд на нее.

– Уже десятилетия не говорят «груди», чтобы ты знала. И, учитывая тот факт, что я была привязана к постели обнаженной в последний раз, как у нас были гости, нахожу твое требование несколько лицемерным.

Она уперла костлявые руки в бедра.

– Это было в гостевой. Тогда ты не выставляла на показ свои груди по всему дому.

Распятая настежь, чтобы гости могли полюбоваться. Я не надела бюстгальтер под футболку, когда спускалась вниз.

Это имело смысл.

Я вздохнула.

– И что, по-твоему, я должна сделать со своими грудями, Юлия?

– Упакуй их в лифчик, – сказала она, как будто это было очевидно. – И не в прозрачную тряпку, призванную лишь распалять мужчин.

Когда она начала разглагольствовать о том, что грудь надо поддерживать, я подняла палец, чтобы успокоить ее, и ответила:

– Я подумаю об этом.

Она нахмурилась, нетерпеливо постукивая ногой. После более продолжительной, чем необходимо, паузы, я наконец опустила палец.

– Ну? – рявкнула она.

– Нет. – Я протиснулась мимо нее дальше по коридору.

– Невыносимая потаскушка, – пробормотала она.

– Старая летучая мышь, – парировала я.

Я направилась в столовую завтракать, но остановилась в коридоре, когда увидела Дженну и Кэт на диване в гостиной с огромным блюдом еды перед ними.

– Мила! – воскликнула Дженна, Хитрая улыбка появилась, когда она оглядела меня. – Я же говорила тебе, что в следующую нашу встречу будет меньше веревок и больше одежды. – Затем появилась хмурая гримаса, и она щелкнула пальцами. – Знала, что стоит на это поставить, но ты, кажется, тогда была не в настроении.

У меня было чувство, что она говорит серьезно.

– Я, очевидно, останусь нищей, так что много бы ты не выиграла.

– Не беспокойся. Сегодня я сняла пенку с кошелька Юлии, – сказала она. – Не позволяй ее образу скромной экономки одурачить тебя. У нее в шкафу гора пятитысячных купюр, и она охраняет их как тролль.

Сегодня я уже готова была поверить во что угодно.

Я села в кресло напротив нее и стащила виноградину с блюда, подтянув ноги под себя.

– Хочу ли я знать, на что ты ставила?

Джианна задумчиво поджала губы.

– Обычно мне нравится сила игры с человеческим сознанием, но ты мне нравишься, поэтому я пока оставлю это в секрете.

В голове у меня и так был полный беспорядок, так что я не стала жаловаться.

– Наверное, спасибо. – Я отправила виноградину в рот.

Она рассмеялась.

Из-за телефонного звонка и сцены с Ронаном живот скрутило таким узлом, что виноградину пришлось проталкивать силой. Но в попытке притвориться, будто мой мир не рушится, я наполнила маленькую тарелку свежими фруктами. Когда я покончила с ними, то переключила внимание на Кэт, которая запихивала в рот сложенный радужный блинчик, не отрывая глаз от безумной игры в принцессу.

– У тебя прекрасная дочь, – искренне сказала я, зная, что когда-нибудь она станет ошеломительной. Или ошеломляющей.

Джианна тепло улыбнулась Кэт и пробежала пальцами по ее косичке.

– Приму это как комплимент, потому что мы с ней, кажется, очень похожи. Но характером она целиком в папу.

Вовремя прозвучавшее из телефона «Голову долой» заставило нас рассмеяться.

Когда веселье стихло, Джианна потерла живот. Либо ребенок был крупным, как отец и дядя, либо она должна была родить со дня на день.

– Когда у тебя роды? – спросила я.

– Через три недели, но у меня такое чувство, будто я никогда не рожу. Когда вернусь завтра домой, надо будет начать заниматься йогой. – Она вздохнула, как будто эта мысль выводила ее из себя. – Но этого, вероятно, не произойдет, потому что меня отлучили от студии, а я никогда не умела мотивировать себя.

– Наверняка в Нью-Йорке не одна студия йоги.

Она нахмурилась.

– Полагаю, стоило сказать, что меня отлучили от всех студий.

– О…

После короткой паузы мы снова рассмеялись.

Джианна излучала тепло, и мне уже стало легче, но все шансы на то, что настроение улучшится, лопнули и сгорели, когда в уравнение вступил знакомый чувственный голос.

– Надеюсь, я ничему не помешала.

Я медленно перевела взгляд на дверь, чтобы увидеть Надю. Ее черные волосы были зачесаны набок гладкой волной, доходившей до талии. Темно-красные губы. Подведенные глаза. На ней было облегающее платье телесного цвета под длинной норковой шубой. Мне стало интересно, не Ронан ли купил ее. От этой мысли скрутило живот, угрожая вытолкнуть единственную виноградину.