Течение времени

Внимание Алексея Петровича привлекла интересная процессия: степенно шествовали чернокожие мужчины от худющих, длинных подростков до старцев, все во фраках и лакированных туфлях, причем из кармашка фрака обязательно выглядывал уголок белоснежного платка, а у некоторых в петлице красовалась белая роза. Далее следовали три пожилые дамы в инвалидных колясках в сопровождении немолодых джентльменов. Завершали процессию молодые дамы в белоснежных платьях, подчеркивающих их темный цвет кожи. Несомненно, происходило какое-то торжество, может быть, свадьба или национальный негритянский праздник. Ларин был настолько увлечен этим необычным зрелищем, что не сразу откликнулся на обращение менеджера, который с извинением объяснил гостю, что забронированный для него номер уже занят, так как отель не получил подтверждения о прибытии клиента. И за ту же плату ему предлагают номер в другом, пятизвездочном отеле «Фэйрмонт». Швейцар отнес чемодан в такси, и Ларин вновь оказался в нескончаемом потоке автомобилей. Проехали мимо нескольких роскошных гостиниц-небоскребов. Все здания были иллюминированы и красиво подсвечены, а перед входом в каждое из зданий на длинных флагштоках колыхались огромные флаги страны, города, штата…

В «Фэйрмонте» его уже ждали. Он расписался в анкете, которую заполнил распорядитель с его слов, даже не заглянув в паспорт.

– Неужели так всех встречают? – удивился Алексей Петрович. – Вероятно, они хорошие физиономисты.

Его поселили в двухместном номере, сообщив, что проживать в нем он будет один. Номер состоял из двух комнат – гостиной и спальни. И кругом были телефоны, даже в туалетной комнате. В гостиной на столе стоял большой букет благоухающих цветов и какие-то зеленые деревца возле окон, а когда он подошел к окну, то внизу увидел бесконечную вереницу автомобильных огоньков. Дальше, за потоком разноцветных огней города лежало одно из великих американских озер – Мичиган, но, так как луна еще не поднялась достаточно высоко, озера практически не было видно, лишь отдельные огоньки мигали на судах. Утром Ларин прежде всего подошел к окну: какая красота – это озеро, словно море без границ! То тут, то там покачивались суда, большие и маленькие, и крупные пассажирские, и грузовые, красивые большие и грациозные маленькие яхты. Но не было времени рассматривать эту чарующую картину – пора в «Хилтон», на конференцию.

Получив «Труды конференции» с докладами, присланными раннее, Ларин убедился, что рабочий язык здесь только английский, и тогда он решил разыскать профессора Левитина, эмигрировавшего из России несколько лет назад, члена оргкомитета конференции. Когда-то Федор Львович Левитин жил в Ленинграде, но Ларину случалось встречаться с ним на крупных всесоюзных форумах по проблемам машиностроения. К удивлению Ларина здесь их встреча прошла довольно формально и сухо. «Как же так, я прилетел из другого полушария, из Союза, встретил соотечественника… И вместо радостных объятий ледяной прием… Впрочем, что значит Ларин для Левитина, как и Левитин для Ларина? На родине мы были знакомы не более чем шапочно, пытался объяснить себе ситуацию Алексей Петрович. – Во-первых, в комплексе общих научных проблем их интересы расходились, во-вторых, он старше меня лет на пятнадцать. Впрочем, разница в возрасте никогда не мешала дружбе, если возникали общие симпатии, потребности к общению, да еще на фоне близких, может быть, не всегда полностью совпадающих, научных интересов…»

Как-то получилось у Ларина, что среди сверстников у него было меньше друзей, чем среди старших по возрасту. Например, с ленинградским профессором Кудрявцевым кроме научных интересов их объединяла любовь к музыке, к литературе и, в частности, к поэзии. Бывая в Ленинграде, он всегда заходил в гостеприимный дом Владимира Николаевича, где ему были искренне рады. Их поздний ребенок, маленькая Женечка, любила забираться к нему на колени, рассказывала о самых важных, по ее представлению, событиях. Он знал Кудрявцева еще в его холостяцкую пору, потом приезжал к нему на свадьбу, а спустя совсем немного времени – на похороны 23-летней красавицы-жены, оставившей взамен себя свою маленькую копию… С Левитным были только деловые отношения, и все же…

Менторским тоном Левитин дал понять Ларину, что на конференцию следует приезжать только тем, кто владеет английским языком, ну а те, кто не знает, например, аспиранты, учат свой доклад наизусть. Он не берется переводить доклад Алексея Петровича, поскольку для этого надо вникнуть в материал, а у него нет времени. Поскольку доклад не включен в повестку дня конференции, его послушают в перерыве между заседаниями, а он зачитает подрисуночные подписи с экрана, без комментариев.