Течение времени

В Шереметьево Алексей Петрович приехал заранее. До прилета Леночки оставалось еще два часа, и он решил побродить по аэропорту. Ларин поднялся на второй этаж, где шла посадка на нью-йоркский рейс. Люди стояли в огромной очереди возле тележек, загруженных чемоданами различных размеров, саквояжами, баулами, сумками. Было сравнительно спокойно, хотя по легкому гулу, висевшему над очередью, чувствовалось тоскливое возбуждение. Не радостное, нет, именно тоскливое. Хотя, быть может, кто-то и ждал этот момент, считая дни или даже часы до отлета. Но над толпой кружила тревога перед ожидаемой неопределенностью жизни в другой стране. И путь назад, на родину, закрыт, расстаются навсегда и, скорее всего, больше не увидят остающихся родственников, друзей, дом, в котором жили. Уезжают из страны, в которой прошла большая часть их жизни, – хорошо или плохо, по-разному. Не может вся жизнь быть плохой, даже если кто-то из них прошел через голод, через репрессии, через попрание человеческого достоинства, унижения. Но были в этой жизни и хорошие, радостные годы. Но не все можно простить, так же как и вычеркнуть из памяти навсегда. Были в этой толпе и прагматики, ищущие более спокойной или более сытой жизни, были. Были и такие, которые не без основания считали, что там, куда они стремятся, у них больше шансов реализовать свои возможности – свой талант, умение делать творчески, высокопрофессионально свою работу, заслуживающую значительно более высокой оценки, чем на родине. Вот они-то и нужны перестройке, когда треснул хребет КПСС, когда открываются перед людьми перспективы жизни в демократическом обществе. Эти люди, отравленные советской действительностью, этого не понимают или не хотят понять. Почему? Алексей Петрович сам пытается ответить на мысленно задаваемый толпе вопрос в бессонные ночи.

Ларин спустился вниз и устроился возле табло. Появились чуть было не опоздавшие Дан со Светланой, у них что-то произошло с машиной. Самолет Леночки был в самой верхней строчке табло, и через минуту объявили о его посадке. Он отошел от толпы и с сильно бьющимся сердцем, как юноша, бросился к появившейся Леночке, обнял, покрыл поцелуями ее сияющее лицо. За ним подбежали Дан со Светланой.

– Ребята, дорогие мои, я дома, я дома. Я так рада вас всех видеть!

– Леночка, ты выглядишь превосходно. Значит, лечение помогло?

– Конечно, дорогой мой Алешенька, мои дорогие друзья! Алешенька, как ты себя чувствуешь? Лицо немного бледное. Тебе необходимо пройти всех врачей – я этим займусь. Поехали домой. Я так долго ждала этого момента встречи с тобой, с вами всеми. А Зитуля с Хартиком в машине? Какая радость! Теперь к нам, к нам, на Пруды. Расскажите о событиях в стране, я вам о Франции – в сумке лучшее «Бордо».

Через несколько дней москвичи вышли на улицу. Шли тысячи и тысячи людей с требованием, чтобы из их жизни ушла навсегда «руководящая и направляющая сила советского общества – КПСС», которая никогда не существовала для народа и не служила ему. Среди них вместе с друзьями были и Ларины. В колоннах демонстрантов они повстречали многих знакомых и увидели новых политических деятелей, которые начали появляться на экранах телевидения. Они шли под лозунгами: «КПСС – к суду народов!», «Коммунисты – на покой!», «Вышел из КПСС – помоги товарищу!». И в последующие дни продолжались демонстрации и митинги против коммунистического режима. Надвигалась несомненная победа над КПСС и созданной ею системой власти.

На пороге стояли новые времена надежд и разочарований.