Театр трагедий. Три пьесы

Прощай, находясь вместе, мы жили порознь.

Прощай, смирись с этим, как я смирился.

Произнеся в душе все эти изреченья,

замок видел теперь только мою спину.

А его всё также обнимала ветхая поросль.

* * *

Маркиз Парадиз:

Анетт, постойте, мы бежим, словно за нами гонится стая волков

Или инквизиции сотня полков; позвольте перевести дух.

Вы тоже чувствуете свободу, словно зверь вырвался из клетки.

Значит, судьба снова перебирает четки,

но на этот раз освобождает от оков.

Мы легки и непринужденны, стали, словно летний пух.

И, спасибо, за то, что ваши руки по-прежнему цепки.

Анетта:

Маркиз, каждая минута, приближает нас к неминуемой смерти, но,

Рядом с вами я в безопасности, ощущаю теплоту ваших усталых рук.

Да, усталость, вами правит и лишь время и любовь исправит.

Жизнь изменит, и наши печальные души сольются в одно.

И мы не будем ведать тягость земных мук.

Пусть Господь нас от них избавит.

Маркиз Парадиз:

Теперь, мадмуазель, я полон сил, идемте же навстречу счастью,

Но помните, нас впереди повстречает зыбкое болото

И лес, что тенями могучих деревьев от света навеки скрыт.

Не волнуйтесь, мы проделаем этот путь с честью.

Вы слышите, за нами следят, кто-то…

Но кто бы он ни был, не последует за нами на Озеро русалок,

сегодня путь для чужаков закрыт.

* * *

Лес, болото, всё смешалось, бес, позолота,

в глубине темного водоворота.

Туман устилал почву, словно земля где-то случайно разверзлась.

Дикий, спокойный, загадочный, кроткий, этого края дворецкий

Был тот лес, в мир фей, энтов, леприконов, открывал ворота.

В страну реальных фантазий дверь отворялась,

И пустил гостей, а с ними и дух французский.

Болото бурлило, скрипело, будто жило.

Несчастных путников ворожило, и потом губило,

к себе мать земля забирала

На веки, что довольно коротки, словно узы по расчету брака.

И легкое свечение, было предписанием знака, будто знамение было.

Но моя спутница любому бы голову вскружила

И обольстила неведомыми чарами в мгновение ока.

Мы шли по бурьянам, перешагивали через топи,

не было конца в пути изъянам.

Анетт, была уверена в каждом шаге, и я следовал за ней.

Вслед за светом ее морских очей, они будто мотыльки летели.

Кипело болото, и пар отходил, шепча бежавшим изгоям

И взывал к душе своей, как будто ныне не моей.

Так мы в никуда спешили.

Показалось озеро, царство белокурых утопленниц русалок,

Причудливых рыб, тритонов и чешуйчатых созданий.

Где воздух второстепенен, а конец, водной чертой очерчен.

Луна появилась, над звездным небом воцарилась,

и отразилась в гладе без помарок.

Не требуя от людей ни чинов, ни званий,

Без корысти преподнесли ночной пейзаж,

где свет только луне подвластен.

Когда земля под ногами стала тверже,

Я огляделся, но мадмуазель была спокойна,

и я перестал нарочно трепетать.

Здесь лодка была, запуталась в шпаговидных камышах.

Тогда, я посмотрел себе на пояс, шпагу не забыл,

нужно было вести себя строже.

Теперь, зная, что мог себя защитить,

на дуэлях честь предков подтверждать.

Подойдя к берегу, зашел по пояс в воду,

и освободил лодку Анетт, что находилась в озерных шипах.

Схватив за борт, дотянул до песчаного берега

Лодку, что была небольшой, но определенно для двух особ.

Весла были и легкое одеяло; взглянул на Анетт, она рядом стояла.

С позволенья, взял на руки ее,

чтобы не замочились платья леди кружева.

Принес и положил русалку в деревянный гроб,

Она как прежде светочем мистики сияла.

Вскоре и я запрыгнул в судно, и мне показалось будто,

Передо мной мертвых перевозчик,

нужно только было подать ему несколько монет.

Таинственная и великолепная Анетт; я взялся за весла.

Стал грести, мы поплыли, моя спутница,

напротив, с печальным по обыкновению взором, будто,

Перед ней немой судья и придется ей выдать потаенный свой секрет.

Жила дева столетие, не считая, не помня числа.

Русалочье озеро жило своей многообразной жизнью.

Величественные травы, принцы-жабы и жабы-принцы,

стаи ядовитых медуз,

Неведомые создания глубин, белокурые девы с хвостом рыбы.

Они живут в воде с единственной мыслью,

Что там, на суше, другие озера, моря, океаны,

которые полностью из соленых слез.

И не сковывает эти воды даже мороз,

поэтому существа с ногами сделаны из злобы.

Но нет в этом их вины, слишком много пустой возни,

Они глубоко ошибаются, ведь передо мной находился ангел,

не рыба и не человек.

Девушка обхватила себя руками

и ласкала меня неизвестными словами,

Сирена, с голосом лиры, моряки разбивались о скалы,

с ужасом невидимой войны.

Но слышали чудесный голос,

даже когда огонь в глазах воинов померк.

Убивали сирены сладкими речами.

Анетта:

Бесстрашный рыцарь, вы отважны и храбры,

Вы слышите чужие причитанья и мольбы,

и словно вас убивает горе.

Не ропщите на себя, ведь душа, только ваша, воистину красива.

Маркиз Парадиз, остановитесь на минутку,

возле той плывущей дерева коры.

Поверьте это часть судьбы, для меня озеро стало морем.

И вода обжигает словно крапива.

* * *

Посреди озера остановились, на том самом месте,

где отражалась луна.

И мы словно в центре вселенной, одни, две одинокие звезды,

Неясные огни, в созвездии искренней любви.

По сторонам оглядевшись,

мой взгляд привлекала и притягивала только она,

Воплощение беспросветной, бездонной бездны,