Театр трагедий. Три пьесы

Всё, что вы сказали, этого нет, а значит, не наступит этому крах.

Я живу на земле словно монах; я никто.

Но, повстречав вас, теперь у меня есть смысл;

даю вам вечной верности обет.

Анетта:

Ваши слова, словно оперное пение, заставляют содрогаться.

Но если вы решили, то пусть будет по-вашему.

Пойдем по пути крайнему; я согласна.

Уважаемый маркиз, эти слухи меня неволят ужаснуться,

Но может быть, вы с решением поспешили; поперек будущему.

Помните, моя судьба только вам подвластна.

Маркиз Парадиз:

Так вы согласны?! Признаюсь,

не рассчитывал я на положительный исход,

Будьте отныне моим ангелом хранителем,

Станьте; будьте.

Я тотчас прикажу подать карету, и мы начнем наш сказочный поход.

Но, кажется, мои труды напрасны, кучер мертв,

вместе со своим отравителем.

Надеюсь, он с небесным покровителем, но не отчаивайтесь, постойте.

Анетта:

Есть истина одна, что из любых ситуаций есть выход.

Господин, внемлите, взгляните дальше, чем видят ваши очи.

Ведь есть еще лодка, в которой я сюда приплыла на ночлег.

Близ замка, где по приданию окончился

при странных обстоятельствах аристократов род.

И после заката, когда время будет тяготеть ближе к ночи.

Вам нужна лишь ваша сноровка, и мы уплывем:

убийца не нападет на след.

* * *

Передернуло больное тело, душа перевернулась,

словно во сне младенец.

Горящий, нежный взгляд ее в безразличии не оставил,

но от страха не избавил.

Сейчас боялся я не шипов, меня пугал дурманящий бутон.

В воздухе повисли ласки пор; вопросы закружили танец.

Но слишком слаб, хотя в себе я бы ничего не исправил.

Ведь для этого пришлось бы родиться вновь,

но палитра жизни сохранила тот же окрас и тон.

Разве мог я подумать,

все мои слова больше походили на стук бьющегося сердца.

На лаянье бешеного пса, но это было только внутри.

Придя в себя, немного поразмыслив, вынес свой вердикт.

Когда говорил, как обычно бледное мое лицо,

становилось краснее жгучего перца.

Руки дрожали, но манеры всё также черствы.

Обратился я к Анетт,

вместе со своим влюбленным внутренним органом в такт.

Маркиз Парадиз:

Анетт, думаю, вы правы, выход есть.

Вы и я, мы поплывем, зло оставим здесь, не заберем.

А дальше, нас вынесет судьбоносное озеро на другой берег,

На коем начнется для нас новая жизнь и счастья горсть.

Вы и я, мы покинем, мы уйдем и точно не умрем.

Нужно не забыть взять с собой немного денег.

Анетта:

Маркиз, мне воистину приятно это слышать,

поверьте, всё будет так.

То, что происходит, непременно знак,

предначертанное должны мы исполнить.

Не оборачиваться назад, и не ползать по дну, словно морской скат.

Наконец огласим горестям шах и мат.

Замок Парадиз будет наше прошлое покоить.

Но подождем, когда окончит выступление закат.

Глава V

Красоту нужно поддерживать, продлевать, сохранять, но уродство всегда остаётся неизменно.

* * *

Около часа мы говорили; о жизни и, конечно же, о смерти.

Другой бы на моем месте, обескуражил,

заворожил бы деву в тот же час,

Разнообразил, окрасил весь разговор пустой.

И мы бы пылали в объятьях, словно нас жарили черти,

Кто-то произнес – я люблю – кто-нибудь из нас.

Увы, так надо, без уловок, без масок; я другой;

я был самим собой.

Занавес от внешнего мира почернел,

значит, сыграл последний аккорд закат; и

Обещание, данное мною, выполнено, и совесть ныне чиста.

Сегодня я не умер и она жива; но вдали виднелся путь.

Возвышенный ее голосом я, всё больше желал мечту спасти.

Начать с чистого листа,

Свечу горящую от яда зла раз и навсегда задуть.

Анетт прикоснулась к моей грубой высохшей руке

И я словно феникс, рожденный в золе, воскрес из собственного пепла.

Она была смиренна, мой облик ее не ужасал;

почему, почему, я не знал.

Но теперь я повел принцессу не в замок, не в пещеру, не в могилу,

а по дороге к своей мечте.

Я чувствовал ее, мы были на расстоянии меньше метра,

По Парадизу с утопией и агонией шагал.

Дамы и синьоры не прятались, а прощались,

Махали веерами, захлебывались редкостными балами.

Кланялись, не ведя бровями, заигрывали с одной из моих муз.

Когда-то живописцами мастерами изображались.

Писались целыми вечерами, не думая, о том,

что портреты вскоре зазвенят бокалами

Или затопчут в гневе ногами,

или у графа во время игры выпадет из кармана припрятанный туз.

Постепенно освободился, оковы и ключи к ним,

были те женские изящные фаланги пальцев.

Что были кусками льда, кузнечные заготовки; холодны и жарки.

На море мое сердце сразу бы склевали чайки,

ведь выбраться оно пытается на волю.

Наверное, я был похож на тех северных бесстрашных горцев.

Движения вольны, но робки, шаги не уверенны, но бойки.

Надеюсь, гробовщик не забыл снять с нас мерки,

ведь мы спастись старались, побег выпал на нашу долю.

Парадиз, что был кристально чистой тьмой,

стал позади черным камнем.

В замке мы не встретили ни души,

ни одного живого иль полумертвого существа.

И старик исчез, плохих вестей верный посол.

Держал я за руку и следовал за судьбоносным

ночным воспоминаньем.

Познав все чары и привороты ее истинного колдовства.

И вечер исчез, и на небе остались полоски красно-темных смол.

Обернувшись, с поместьем попрощался я, без слез, старался.

Ведь покой мой нарушен, словно раскопали старую могилу.