Театр Тьмы

Да, я многого боюсь: что не оправдаю своих ожиданий; что опозорюсь; что люди увидят во мне простушку. Наконец, я боюсь, что никогда не напишу ни одной интересной статьи, останусь никем не замеченной. В таком случае отец грозно скажет, когда я вернусь в Бирмингем: «Я же говорил, что у тебя ничего не выйдет!». Возможно, он будет стариком, а я – неудачницей за сорок. Это будет крах. Крах, сравнимый с падением Великой Китайской стены. Только в отличие от нее, мое падение не повлияет на нацию. Оно скажется лишь на моей оставшейся жизни. Я борюсь со страхом и неуверенностью с рождения, но если рухнут мои мечты, я проиграю битву, и тогда от меня ничего не останется. Даже праха. А этого допустить я никак не могу. Человек жив, пока ему есть к чему стремиться. Поэтому бороться до последнего – единственный способ остаться живой. Я еще не стала журналистом, но мое стремление – ключ к успеху.

Я работаю бариста в Лондоне на Пикадилли-стрит и каждый день дарю людям напиток, который пробуждает не только сонный организм, но и любовь вместе с силой духа. Люди становятся добрее после чашечки капучино и сильнее – после американо. Кофе – важная часть жизни. Я уверена в этом так же, как и в несгибаемой силе Королевы.

– Сара, опять в облаках витаешь! – услышала я грозный голос управляющего кафе. Бен Дартл – мужчина средних лет, примерный семьянин с лысеющей головой и кошельком. Он направлялся ко мне уверенной походкой, не замечая на пути ничего, даже девушки, которая шла к двери с пластиковым стаканчиком кофе. Мистер Дартл преодолел расстояние от двери до стойки буквально за пять шагов. У меня этот путь занимал как минимум десять.

– Нет, мистер Дартл, – я хотела улыбнуться, но по привычке поджала губы. Я смотрела на высоченного начальника, чувствуя себя мушкой. Он нависал надо мной как скала над хилой березой.

Бен Дартл перевел взгляд с моего встревоженного лица на кофемашину – она была идеально чиста. Потом мужчина развернулся и отсканировал взглядом кофейню: белые столики, телесные стены. Приподнявшись на носочки (с его-то ростом метр восемьдесят пять!), заглянул в чашку гостю, проверить – ровно ли я нарисовала на капучино сердечко. Не найдя к чему придраться, он снова развернулся ко мне. Мистер Дартл смотрел на меня около пяти секунд, потом глубоко вздохнул и тихо произнес:

– Я слежу за тобой, Сара.

– Хорошо, мистер Дартл, – уверенно сказала я, игнорируя дрожь в коленях. Управляющий проверял меня каждый день. Залетал в кофейню, как ураган, проверял все, а потом уходил, не прощаясь.

– Думаю, тебя хотят уволить, – сказала моя лучшая подруга Джейн Крофт, когда я разговаривала с ней по телефону, пока не было клиентов.

Джейн всегда раздувала из мухи слона. И пусть в тот вечер ее мысли не казались преувеличенными, внутренний голос подсказывал – такого не может произойти. Нет, только не сейчас и не со мной.

– Будь осторожнее, вдруг этот полоумный еще жучки везде наставил. Узнает, что ты разговариваешь по телефону на рабочем месте, сразу за шиворот выкинет.

– Это так глупо! – на эмоциях выпалила я. – Я работаю в этой кофейне почти пять лет. До мистера Дартла все было хорошо. Но вот он два месяца назад стал управляющим, и все, живу как на иголках. Джейн, я никак не могу потерять эту работу. Нужно платить за квартиру, продолжать копить на магистратуру. Как же сложно сейчас без комнаты в общежитии университета… столько денег уходит на проживание. Почти половина зарплаты!

– Еще много копить на магистратуру? Сможешь поступить в 2020 году?

– Много, – вздохнула я, глядя в окно, в котором отражалось мое печальное лицо. В свете кофейни пухлые губы казались бледными, взгляд потухшим, а каштановые волосы, неизменно собранные в конский хвост, тусклыми. «И что мне такой делать?» – В лучшем случае, поступлю в 2021 году, но если потеряю работу, то только в 2022.

– Так, а ну быстро взяла себя в руки! – послышался в трубке грозный голос Джейн Крофт.

Перед глазами тут же появился ее образ: черное волнистое каре, карие глаза, которые метали молнии, и тонкие кисти рук (по привычке она сжимала их в порыве ярости). Еще со времен университета подруга раздражалась, когда я начинала ныть. Она сразу превращалась из плюшевого мишки в свирепого гризли и вправляла мозги такому трусливому зайцу, как я.

Джейн работала фотожурналистом в молодой редакции и была на два с половиной года старше меня. Профессия репортажного фотографа – ее призвание, стиль жизни и воздух. Джейн могла пробраться даже в самый эпицентр событий, просто включив харизму и сильный нрав, который переняла от отца – главного инспектора полиции Уэльса. Я же сильно отличалась от подруги – была спокойной и сдержанной. А еще слишком чувствительной. Нежность досталась от матери по наследству, что сильно мешало в жизни.

И сейчас, вспоминая, как в начале первого курса меня подселили к Джейн в комнату в общежитии, я не перестаю благодарить судьбу за этот подарок. Подруга обладала силой, подпитывая ею всех вокруг. Я же платила ей другой монетой – спокойствием и рассудительностью. В должниках никто не ходил.