Театр теней

Лелль, чье лицо отразилось на стене ближайшего дома, слабо улыбнулся. Выглядел скальд ужасно. Бледный, со свалявшимися волосами и худой как скелет, он лежал на кровати. Все это время его состояние поддерживали вызванные Морриган на Снежный остров целители во главе с Орлой и виталисты.

– Мне нужно кое-что тебе сказать. Кое-что очень важное. Но не так. Ты не могла бы…

– Проклятье, ты у себя?

– Да, я…

– Скоро буду.

Морриган отпустила амулет зова и обернулась к Дэмьену и Джамесине.

– Королевские стражи и адгеренты помогут вам навести порядок. Я скоро вернусь.

– Может, мне лучше… – начал Дэмьен.

– Все в порядке, я ненадолго.

Морриган призвала временный портал. Она все еще не доверяла запечатанным в филактерии чарам, но не могла позволить себе потратить впустую даже мгновение. Лелль вернулся. Из ловушки Ткача Кошмаров вернулся спящий.

Одно событие радостное, приносящее облегчение, а второе – тревогу.

Бадо́ никогда никого не отпускала, а вырваться из ее пут обычному человеку равносильно тому, что демону – вознестись в чертоги Дану.

Портал привел ее к мосту через Пропасть в самом начале Снежного острова. Знакомой уже дорогой Морриган поспешила к дому Бьёрклунда. Года минуют, а ничего не поменяется – ее все так же будут сопровождать неприязненные взгляды берсерков, вёльв и прочих жителей острова и неодобрение в их, по обыкновению голубых, глазах.

Плевать. Всегда было, а сегодня – особенно. Лелль очнулся.

Морриган и сама не знала, как скальду за каких-то несколько встреч удалось завоевать ее симпатию. Может, дело в его чудесном голосе, так не вязавшимся с неказистой внешностью, может, в невероятном даре оживлять перед слушателем картины прошлого. А может, в том, как он, совсем непохожий на напористых, самоуверенных берсерков, упрямо отстаивал свое право отринуть родовой дар и проложить свою собственную дорогу – как сделала это когда-то Клио.

Вживую Лелль выглядел еще хуже и еще бледней. Да, виталист Дома Блэр, немолодой и неразговорчивый Льюис, хоть и не дежурил постоянно у постели Лелля, но регулярно проверял, в каком состоянии находится его организм. Вливал в него живительную энергию, пускай и иначе, чем это делали целители.

Рассматривая человеческое тело как сложную систему и своеобразный механизм, в котором вместо шестеренок и деталей были живые клетки, главной своей задачей виталисты считали наладить его работу. Неважно, что этому мешало – болезнь или проклятие, нанесенное колдовством увечье или пулевое ранение, последствия чар или затяжной магический сон.

И со своей задачей Льюис справлялся превосходно. Как и Сирша, которая не позволяла душе Лелля отделиться от тела и навеки уйти в мир теней. И все же долгий отрыв от реальности не мог на нем не сказаться.

Лелль был очень слаб, руки его дрожали даже когда он просто подносил ко рту стакан с водой. Бьёрклунд, дежурящий у кровати, казался бесстрастным, но его выдавало напряжение в жестах и глазах. То, как он следил за Леллем, как бросался к нему, чтобы помочь, вселяло надежду, что для этой семьи еще не все потеряно.

Может, Бьёрклунд никогда не смирится с тем, что его сын не станет берсерком. Однако будет дорожить им – после того, как едва не потерял.

– Я должен… – Лелль откашлялся. – Должен сказать кое-что важное… Всем жителям Пропасти, вероятно. Но сначала я решил сказать тебе.

Морриган и слова не успела вставить, как Лелль… запел. Голосом слабым, почти робким, дрожащим. Бьёрклунд потянулся к нему – сказать, чтобы поберег силы, но в дело уже вступила уникальная магия скальда. События, свидетелем которых стал Лелль, оживали перед внутренним взором Морриган.

И они… потрясали.

Она видела, как Ткач Кошмаров поймала сладкоголосого скальда в свою паутинную сеть. И как унесла его с собой в мир теней.

Морриган инстинктивно подалась вперед, будто находилась в театре или перед экраном экфовизора и надеялась получше разглядеть происходящее. Темный замок матери, которая восседала на троне, словно королева…

Еще одна темная королева, только властвующая не в подземном городе, а в потустороннем мире мертвых.

Значит, это и есть загадочное подпространство, которое Бадо́ когда-то создала для них с Клио? Наверное, окажись Морриган одним из духов, блуждающих по Юдоли Скорби, где не было ничего, кроме отчаянных стонов, теней-охотников, голодных демонов, ищущих рассветной силы и бесконечной тьмы, она сочла бы искусственно сотворенную Юдоль лучшим местом в мире мертвых. Но отсюда, из мира живых, замок, сотканный из теней и невесть откуда взявшегося света, казался слишком угрюмым и сумрачным.

Однако вскоре Морриган стало совсем не до него.

Не Карман являлась прародительницей полуночной силы, а их с Клио мать. И было ей не сто двадцать лет, а четыре века. Откровения сыпались одно за другим. Все прошлое матери открывалось перед ней, как Бадо́ того и хотела.

И феерический финал перед исчезновением Лелля из мира теней – Бадо́ Блэр, поглотившая Балора, короля демонов.

Бьёрклунд выругался, заставив Морриган вспомнить о его существовании – и о том, что он видел то же, что и она.

– Что ты будешь делать? – тихо спросил Лелль.