Театр кошмаров

Мальчик коснулся груди, где билось живое сердце. Попытался задержать дыхание, но не продержался долго – легкие начало жечь. Разве это уже не доказательство того, что он жив?!

– Он мертв, – с ужасающим спокойствием повторила Кэтлин. Вильгельм больше не смотрел в зазор между створками, а потому теперь только слушал голоса. – Мальчик должен вернуться в Изнанку. Пойми, Амелия, в этом мире он Странник.

– Он не сделал ничего плохого!

– Он не принадлежит этому миру, – будто не слыша отчаяние напуганной матери, продолжала Кэтлин, – а потому может создавать разломы между нашей реальностью и Изнанкой. Это опасно.

– Разве не ты мне говорила, что лишь Зрячие, погибшие, но вернувшиеся к жизни, способны перемещать материи сквозь разломы?

– Говорила. Но я собственными глазами сегодня видела, как твой сын извлек из разлома осколок зеркала. Полагаю, это из-за того, что сейчас Вильгельм действительно стоит на границе – он и не жив, и не мертв, потому что ты согласилась стать его Якорем. Иллюзия обманутой смерти наделила мальчика частью дара Зрячего и сделала его «творения» Истинными – они оставляют память и ощущения даже у тех, кто Изнанки никогда не касался.

– Даже если так, даже если из-за меня в Вильгельме есть слабые способности Зрячего, это не опасно. Он не может извлекать Изнанку надолго, она ускользает обратно в разлом, – торопливо проговорила Амелия.

– Вопрос не в способностях. Как ты не поймешь? Дело в том, что мертвому не место в мире живых. Я знала это сразу, когда ты только пришла ко мне с просьбой вернуть твоего мертворожденного ребенка…

Вильгельм прижался к стенке шкафа, боясь, что даже сидя упадет. Голова кружилась, а голоса беседующих женщин звучали неестественно громко. Он хотел бы их заглушить, хотел бы не слушать это безумие, но не мог.

Может, это еще одна игра?

– Мне нужно было проститься с ним, – Амелия всхлипнула. – Если бы у тебя были дети, ты бы меня поняла!

В тишине послышались шаги, а затем жалобный скрип стула.

– Мой первый сын тоже умер. Это случилось пять лет назад, – призналась Кэтлин. – Он прожил всего несколько часов, а затем…

Тяжелое молчание сделало воздух густым и тягучим. Дышать стало невыносимо сложно.

– Я не посмела даже думать о том, чтобы вернуть его так, как я вернула для тебя Вильгельма. Помнила, как ты сбежала от меня с младенцем, не позволив разорвать связь Вильгельма с этим миром, чтобы не переживать его смерть во второй раз. Помнила и понимала, что, если встречусь со своим ребенком вновь, проститься уже не смогу.

– Вернув своего сына, ты бы не сделала ничего плохого, – возразила Амелия, и по ее голосу Вильгельм понял, что мать снова плачет.

– Я бы нарушила равновесие. Он бы был Странником, как и твой ребенок. Таким не место среди живых.

– Ты просто пытаешься убедить себя в этом. Хочешь забрать моего мальчика, чтобы не дразнить себя желанием вернуть своего!

– Нет. Все совсем не так. К тому же моего сына уже не вернуть. Он умер сразу после рождения, его след в этом мире был крохотным. Думаю, он растворился в Изнанке всего за несколько дней.

– Тогда ты просто завидуешь. Завидуешь, что мой сын здесь, пока от твоего не осталось ни тела, ни Изнанки!

– Я не завидую. Не злюсь. Не боюсь. Я верю, что мир живет по своим строгим законам, в которые нельзя вмешиваться. Но я сделала это, когда пошла на поводу у твоей слабости! Помню, как жалела тебя, увидев на пороге. Думала, как же ты меня нашла? Как осмелилась прийти?

– О тебе ходило много слухов, Ведьма, – полушепотом проговорила Амелия. – Я надеялась, что они правдивы…

– И не прогадала.

Вильгельм обхватил голову ладонями и крепко зажмурился, пытаясь сбежать от голосов, что говорили о странных вещах. Не вышло. Он все равно слышал каждое слово, которое выбивало из легких воздух.

Все это неправда. Неправда! Не может быть, чтобы он был призраком в живом теле!

– И зачем же ты пришла сейчас? Хочешь забрать Вильгельма? – спустя недолгое молчание поинтересовалась Амелия. Как бы она ни старалась оставаться хладнокровной, ее голос дрожал от плохо сдерживаемых слез.

– Мне нет дела до мальчишки. Он – оболочка, в которой даже родная душа не прижилась. Она ускользнет обратно в Изнанку, лишившись Якоря.

– Выходит, ты пришла за мной?

– Я пришла за камнем, Амелия. Пусть ты и Якорь, но цепь между тобой и Вильгельмом – это камень, который я принесла с Изнанки и привязала к твоему сыну. Заброшу в разлом камень – все встанет на свои места.

– Ты хочешь убить моего сына! – Амелия закричала. Сдерживать эмоции она больше не могла.

Вильгельм беззвучно плакал, давясь всхлипами. Он все еще боялся выдать свое присутствие, но теперь уже не ради надуманной игры. Мальчик понимал, что, если покажется Кэтлин, она его заберет.

Что за Изнанка, про которую они так много говорят? Это загробный мир? Или нечто иное?

В любом случае узнавать истину на собственной шкуре Вильгельм не хотел.