Татуировка

Пробежав три этажа, он вдруг обнаружил, что дальше лестницы нет, она просто исчезла: на ее месте теперь глухая стена. Зато дверь одной из квартир была раскрыта, словно приглашала войти. За неимением выбора Андрей кинулся туда и оказался в длинном коридоре коммуналки. Спотыкаясь о гниющий хлам и проскальзывая ногами по сырому мху, он помчался вперед, к свету, что падал из открытого окна на кухне. По дороге он успел сообразить, что это второй этаж, по крайней мере, в его мире, и, понадеявшись на удачу, оттолкнувшись рукой от подоконника, выпрыгнул на улицу.

Удача его не подвела: куча мусора под окнами смягчила падение. Но после неловкого кувырка пятка Андрея ударилась о твердый асфальт. Боли он не заметил. Подскочил и бросил взгляд наверх: из окна, единственного на голой стене дома, высунулась безликая морда преследователя, а затем и он сам принялся торопливо выбираться, хватаясь длинными лапами за раму.

Андрей помчался вперед, поняв, что снова оказался в каком-то переулке, в окружении плотно слепленных старых зданий. На некоторых сохранились даже выцветшие рекламные баннеры.

У стен переулка в беспорядке валялись старые корзины из супермаркетов, ржавые останки детского велосипеда и множество грязных, ободранных кукол – все на одно лицо. Андрею приходилось бежать по ним, то и дело ища, куда лучше поставить ногу, чтобы не поскользнуться на этой куче.

Он добрался до развилки, заметил по левую руку небольшое здание с выбитыми окнами и старую детскую площадку. Похоже, здесь когда-то был детский сад, а быть может, в нормальном мире все еще есть. Но сейчас от этого места мурашки бежали по коже. Интуитивно повернув направо, он напоследок оглянулся. Преследователя видно не было, но это не значило, что тот не сумеет легко нагнать его. Судя по тому, как ловко он выбирался из окна, со своим новым телом он уже совладал.

Что-то схватило Андрея за руку. Он вскрикнул и едва не упал. Смертельный холод разлился по руке. Повернувшись, он закричал опять и попытался вырваться, но хватка была крепкой. На него глазело не меньше десятка глаз. Стеклянных кукольных глаз, хотя лица смотрящих принадлежали вовсе не куклам. Это были лица детей. Совсем маленьких детей. Их непропорционально большие округлые тела, укутанные в бывшие когда-то белыми, а теперь грязные одеяла, выглядели наспех приклеенными к таким живым и пугающим лицам. Дети тянули бледные ручонки, медленно наступая из темного закутка переулка, за которым виднелось полуразрушенное здание. Именно одно из этих чудовищ сейчас крепко держало Андрея своей тонкой, но сильной ручкой. Оно смотрело вроде бы ничего не выражающими стеклянными глазами, но Андрей все-таки разглядел в них нечто, похожее на мольбу. Пластиковые веки ребенка открывались и закрывались вразнобой, как бывает у кукол, если их слегка наклонить. Холодная боль все сильнее охватывала предплечье Андрея и медленно ползла вверх, в то время как позади нагоняло другое чудовище.

Резко дернув рукой, Андрей сумел высвободиться, повалился на асфальт, вскочил и бросился бежать. Предплечье сковал обжигающий холод. Левая рука повисла плетью – он ее не чувствовал.

Он убегал, не разбирая дороги, кое-как огибая разорванные пакеты с мусором.

Налетев на тележку из супермаркета, он упал в грязную лужу. С трудом поднялся, чувствуя, что силы покидают его. Сердце отбивало сумасшедший путаный ритм. Мучила одышка. Андрей поднялся, глубоко вдохнул, выдохнул и снова побежал. Каждый шаг сопровождали пульсирующие, болезненные удары в голове. Он оглянулся, но, кажется, никто его больше не преследовал. Руку уже целиком сковал болезненный холод, проник под кожу, заморозил мышцы.

Лабиринт узких переулков, окруженных стенами многоэтажек, вывел Андрея к тупику. Впереди высилась голая стена, которую даже с рабочей рукой он ни за что не смог бы преодолеть. Остановившись, он порыскал глазами по сторонам и нашел полусгнивший обломок доски. Схватив его и крепко зажав в здоровой руке, он прижался спиной к стене. Тяжело дыша, посмотрел в переулок… Пусто.

Погони не было. Вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь его собственным прерывистым дыханием.

Немного отдышавшись, он медленно побрел обратно, всматриваясь в конец переулка и держа оружие наготове.

Дойдя до перекрестка, образованного переулками, он слишком самоуверенно повернул направо и тут же пожалел об этом. В центре улочки стояла крупная собака. Вероятно, когда-то это была гончая, но точно сказать трудно. Тощее тело на длинных, как спички, ногах едва заметно болталось из стороны в сторону. На боках клочьями торчала грязная, рыжеватого цвета шерсть. Остальное тело животного было абсолютно лысым. Острые кости выпирали под тонкой бледно-розовой кожей. Длинный язык вывалился из пасти и безжизненно болтался, почти касаясь асфальта.