Татуировка

Андрей размышлял над своими подозрениями по поводу Виолетты, трясясь в маршрутке, которая еле ползла, а затем переживал мучительно долгое путешествие в грохочущем вагоне метро. На протяжении всего пути его не покидал страх провалиться, но куда больше его занимали мысли о собственной слепоте. Хотя он все же находил себе оправдания. Когда живешь в кошмаре, легко упустить из виду какую-нибудь мелочь. Но такая ошибка может стоить очень дорого. Все это время рядом с ним была не только подсказка в виде книги Киплинга, но еще и заботливая сиделка, попавшая во власть чего-то страшного. Нет, Антон Михайлович был не прав. Бездна куда лучше понимает нас, чем мы ее. Сейчас уже трудно сказать, когда все это началось.

Возможно, Виолетта в обычной жизни так и оставалась заботливой сиделкой, оберегающей покой немощного старика, а в это время Бездна аккуратно обрабатывала ее, готовила к чему-то важному, о чем бедная женщина могла даже не подозревать. А может, это началось совсем недавно. Слишком тесная связь Антона Михайловича с иной реальностью каким-то образом повлияла на Виолетту. Она действовала по тому же неясному плану, что и Москарев, даже не зная об этом.

Выходит, все просчитано? Что бы ни делал Андрей, ему все равно не победить, коль ему противостоит нечто столь сильное. Знающее все его дальнейшие шаги наперед. И все же оставался шанс, что это лишь выдумки; что предупреждение Антона Михайловича ничего не значило.

Надеялся, что все обойдется…

* * *

Он стоял у исцарапанной металлической двери, со следами грязных подошв, будто по ней пинали. Боялся, что стоит только нажать на подпаленную кнопку звонка, как окружающий мир рухнет. Медлить было нельзя, но страх парализовал его, лишил воли. Вдохнув полной грудью пыльный воздух, он шагнул к двери и вдавил кнопку. Внутри квартиры раздался пронзительный электрический вопль. Андрей ждал, но никто не открывал. Спустя полминуты он снова нажал на звонок, задержал руку подольше и невольно поморщился от мерзкого звука.

Что, если он уже опоздал? А может, и не случилось ничего страшного и он просто придумал все это? Может, это всего лишь ошибка?

Наконец за дверью послышались шаркающие шаги, и кто-то принялся возиться с замком. Андрей невольно отступил и напрягся. Возня за дверью продолжалась слишком долго, но наконец дверь открылась, и на Андрея пахнуло лекарствами. На пороге возник Антон Михайлович. Старик едва стоял на ногах, держась за косяк трясущейся рукой. Под тонкой кожей выпирали сухожилия и едва различимый рельеф съеденных болезнью мышц. Лицо историка заливала кровь (Андрей тут же вспомнил о Роме). Рана на лбу мужчины кровоточила. Рана в виде числа:

315

Залитые кровью глаза при виде Андрея выразили нечто похожее на узнавание, затем, слабо выдохнув, старик повалился на пол.

И тут мир накренился…

…или падающему с ног Андрею это лишь показалось. Тем не менее удар, сотрясший дом, был такой силы, что окна на площадке со звоном лопнули и осыпались осколками на бетонный пол. Когда Андрей поднял голову, он заметил, как из стены стремительно прорастает движущаяся плоть. Перевел взгляд на лежащего старика… Но это уже был не Антон Михайлович. Изменение произошли в те доли секунды, когда Андрей потерял его из вида. Теперь на пороге квартиры ворочалось отвратительное существо. Лоснящаяся посеревшая кожа, из-под которой выпирали кости, была сплошь усеяна небольшими отверстиями, из которых выходили пластиковые трубки капельниц. Эти трубки опоясывали все тело монстра; в них струилась темная жидкость. Существо издавало тяжелые гортанные стоны. Оно страдало. Нелепо шевеля длинными, как лапы богомола, руками, оно пыталось перебраться через порог, одновременно с этим силясь поднять голову. Когда же ему это удалось, оказалось, что у чудовища нет лица. Оно было сплошь затянуто кожей, на которой зиял почти заживший шрам в виде числа триста пятнадцать. Запах лекарств стал совершенно невыносим, заполнил все вокруг, перебив и сырой болотный запах, возникший после того, как Бездна утянула Андрея и несчастного историка.

Поднявшись, Андрей отступил назад. Несмотря на попытки перебраться через порог, у чудовища получалось лишь жалко елозить конечностями по полу, комкая сгнивший входной коврик, оказавшийся прямо под ним.

Однако эта беспомощность, как Андрей вскоре убедился, была временной. Внезапно тело существа охватила судорога, а затем, словно привыкнув к новому телу, оно приподнялось на руках и ногах, при этом конечности его скрутило в немыслимой позе, делая его похожим на гигантского кузнечика. Напрягшись всем телом, оно подалось назад, а затем резко прыгнуло на Андрея. Но тот успел увернуться и отступить к лифту. Он рванул к лестнице и побежал вниз, перепрыгивая через ступени. Позади раздался оглушительный рев, полный боли. Внутри у Андрея все похолодело.