Тарси

– О, незнакомец, скажи же, к чему тебе эти знания? Простому человеку Священные Писания не нужны. И лишь один человек был удостоен чести видеть их…

– Я попал в серьезные проблемы с вашим Пророчеством… Я – член Конфедерации Анклавов, представитель Фабрики. С некоторых пор я встретил несколько странные действия со стороны ученика Ульриха, Родиона.

– Ульрих… Ты имеешь в виду Ульриха Просвещенного? – девушка, видимо, догадалась, о ком говорил Аркадий.

– Да. Представитель людей, Ульрих, который имел возможность изучения ваших Писаний… Мне надо ознакомиться с ними!

– Почему мы должны даровать тебе это право? – аккуратно спросила эльфийка.

– Потому что… Потому что Родион провозгласил меня Избранным! – он закрыл глаза. Лес же наполнился восклицаниями эльфов.

– Ты – Избранный?.. Не смей лгать по этому делу! – она, казалось, разозлилась. – Избранный – это тот Возрожденный, который принесет этой земле беды и страдания…

– Но и решит их, путем примирения… – окончил ее речь Аркадий. – Я знаю, это все звучит весьма бредово… Я и сам не знаю, насколько информация подтвержденная… Но именно из-за этого я и прошу вас даровать мне право взглянуть на Писания!

Света все время оглядывала эльфов. Ей они казались забавными из-за их остроконечных ушей, бледной кожи и зеленых глаз. Хотя, она подметила, что выглядят Дану очень даже неплохо.

– Ты глуп, человек… – эти слова для Аркадия прозвучали как приговор. – Но ты так-же и смел. Так и быть, тебе будет дозволено взглянуть на священные тексты. Но, если во время своего нахождения здесь ты посмеешь нарушить хотя бы один закон, даже самый незначимый… Ты будешь казнен, – ее голос не дрогнул. – Если ты согласен, то прошу, будь гостем. Но помни о нашем договоре.

Аркадий кивнул головой. Это лучший исход событий, который мог сложиться.
Жрица – как оказалось, та девушка была именно ей – провела гостя небольшой домик. Предложила переночевать. Аркадий, да и Света тоже, были не против этого. Но, для начала, он потребовал провести его к Писанию. Его просьбу исполнили.

– Смотри… Тут стих еще, помимо текста…

Света, как оказалось, еще неплохо разбиралась в эльфийском языке. Вопрос откуда принимал новые значения…

– Стих?.. Можешь его прочитать?

– Конечно… А у тебя есть, куда его записать? Мне еще надо бы поработать над переводом.

Аркадий протянул ей блокнот и карандаш. Света согнулась над листом и что-то начала писать.

Слово за словом, строчка за строчкой рождался текст. Света старалась максимально приблизить перевод к оригиналу. Надо заметить, что работала она усердно – переписывала, соединяла рифму…

– Готово! – радостно воскликнула девушка. – Вот он, стих. Правда, опять ничего ясного…

Аркадий взял лист и бросил на него взгляд.
"Он будет здесь… Когда? Не знаю сам.
Век, или миг пробудет в этом мире.
Дорога его – лезвия не шире.
Он будет нужен лишь тогда, и там!
Простой солдат, он поколеблет вековое!
Дела великие поручено свершить.
Одной судьбе поручено решить,
Число несчитанное судеб! Судеб рои!
Добро от зла придется отделить,
Дорогу выбрать верно, не свернуть!
Долой сомнения! Нет времени тянуть!
То разделенное – ему объединить!
Да, путь тернист. И мрачен его рок.
Пусть. Он пройдет. Он должен. Он сумеет.
Пусть знает, что его лелеет
Личин двух бог, что добр и жесток".

– И?.. Я опять ничего не понял…

– Я тоже, – ответила Света. – Но ведь это Пророчество. Я думаю, что Хранитель Леса не показал бы имени Избранного просто так…

– Намудрил что-то? – поинтересовался Аркадий.

– Естественно. И, надо бы заметить, текст просто идеально подходил для перевода… Словно он ждал того, что его будут переводить на разные языки. Слова, смысл, построение – все сохранилось! Понимаешь, – она взглянула на него серьезными глазами, – это либо настолько редкое совпадение, либо…

– Ответ зашифрован в тексте, – изрек Аркадий. – Теперь, когда ты это сказала, я даже вижу смысл в этом… Но как его разгадать? Я в этом туп, признаться.

– Зато есть я! – она улыбнулась. – Когда вернемся домой, я займусь расшифровкой. Здесь же не буду…

– Понятно. Спасибо большое, Свет! Даже не знаю, чтобы я без тебя делал… – он криво улыбнулся. Видимо, признавать сам факт этого ему было крайне неудобно.