Читаем Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью полностью

<p>В поисках художника, в поисках зрителя</p><p>(Режиссер и зритель. Проблема контакта)</p>

На вопросы нашего специального корреспондента Ольги Сурковой отвечает заслуженный деятель искусств РСФСР кинорежиссер Андрей Тарковский.

Корреспондент. Андрей Арсеньевич, мне бы хотелось, чтобы в нашей беседе вы высказали свою точку зрения на проблему, безусловно, чрезвычайно важную – проблему восприятия зрителями, особенно молодежью, тех или иных произведений искусства. И каковы в этой связи взаимоотношения, складывающиеся между художником и зрителем? На мой взгляд, они порою бывают довольно сложными. Вас это беспокоит?

Андрей Тарковский. По-человечески мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы моя работа находила дорогу к каждой душе, но я не уверен, что есть множество людей, которым мои картины понятны, и я не вижу драматизма в том, что какой-то категории зрителей я, как художник, чужд…

Может быть, единственное трудно оспоримое свойство искусства – это избирательность его воздействия. Научная истина – это истина для всех. Но из поколения в поколение можно твердить, как велик Гомер, но если он не трогает меня лично, то его искусство остается для меня недоступным. А если такое может быть с художниками, чей авторитет освящен веками, то как можно говорить о каких-то объективных оценках современных художников? Переживание искусства, даже в таких «коллективных» его видах, как театр или тем более кино, – это всегда и прежде всего все-таки интимное переживание. И, как мне кажется, тем сильнее искусство, чем более оно способно концентрировать это интимное переживание и потрясать человеческую душу.

Корреспондент. Функциональность искусства – это один из самых сложных и серьезных вопросов. В частности, принято говорить о воспитательном значении искусства…

Тарковский. И совершенно упрощенно подменяем это его значение требованием непременного «положительного примера». Да еще более того – «примера для подражания». Но мне в таких случаях хочется спросить: дорогие товарищи, а где вы усматриваете «пример для подражания» у Толстого или Пушкина? Кому следует подражать – Онегину, Татьяне, Наташе Ростовой, наконец?.. Однако наши дети изучают эти произведения в школе – значит, мы полагаем, что эти образы, персонажи способны как-то воспитывать? И правильно полагаем. Только воспитательная роль искусства имеет свою особую специфику, которая для меня состоит в том, что искусство способно облагородить человека, что оно дает ему возможность соотнестись с самыми глубокими и лучшими чувствами в своей душе. Эта возможность, дарованная человеку искусством, по сути своей гораздо серьезнее для становления личности, чем попытка прямого воздействия «убедительностью положительного примера».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии