Танцы на стеклах - 2

   — Мы в Анмаре. Ты права, но здесь, до сих пор, правосудием

управляет суд шариата. Могу сказать, что это тот же суд, что

приговаривает девушек к Башне Смерти.

   — Зачем ты мне рассказываешь о ваших садистских законах?

   — Мне нужно чтобы ты понимала, что тебя ждет. Если ты

снова решишь своевольничать.

   — Отправь меня домой, и я не буду доставлять тебе

неприятности.

   — Ты их уже доставила. К тому же, ты забыла про тридцать

миллионов, которые до сих пор не отработаны.

   — Я их не брала! -— в гневе кричит Мэл. Тяжело вздыхаю,

качая головой.

   — Сколько можно, melegim? Файлы ушли с твоего

компьютера во время рабочего дня. Мы поссорились, и,

возможно, ты хотела мне досадить. Но никакая обида не

отменяет того, что компания потерпела убытки. Кто мне их

возместит? А пошатнувшийся престиж корпорации? Эту

коллекцию ждали многие модные дома и особенные клиенты.

Я привез тебя сюда, проявил гостеприимство, и чем ты мне

отплатила, Мэл?

   — Гостеприимство? — возмущенно воскликнула Мэл. —

Серьезно? Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

   — Конечно, — невозмутимо и уверенно, киваю я. —

Посмотри на себя. Ты хорошо одета, накормлена, живешь на

шикарной вилле на берегу Персидского залива. Многие

мечтают о таком.

   — И быть проданными в бордель? — глаза Мэл яростно

сверкают, когда она делает шаг по направлению ко мне.

   — Все просто, melegim, в борделе ты будешь отрабатывать

свой долг, — небрежно пожимаю плечами.

   — Это торговля людьми!

   — У меня к тебе новое деловое предложение, Мэл. Но для

того. чтобы принять правильное решение, я хочу, чтобы ты

понесла заслуженное наказание. — показываю пальцем на гору

битых стекол на ковре. — Станцуй для меня. И сделай это так

же красиво и чувственно, как соблазняла меня неделю назад.

Примени свои актерские таланты и порадуй меня. Может быть, я изменю свое решение.

   — Нет, — в голубых глазах отражается ужас и неверие. — Ты

не можешь просить о таком!

   — Босыми ногами, Мэл.

   — Джаред, это безумие…

   — Джаред? Я же говорил, ты лицемерная сучка. Почему я

должен испытывать к тебе жалость, Мэл? Ты разве жалела

меня, когда рассекла мою грудную клетку осколком?

   — Ты сам довел меня!

   — Или танцуешь, или я отправлю тебя в бордель. Прямо

сейчас. Выбор, по-моему, очень прост, — заявляю я на полном

серьезе.

   С наигранным равнодушием наблюдаю, как внутри Мэл

происходит борьба. Она с ненавистью смотрит в мои глаза,

кусая губы, и сжимая в кулаки свои маленькие ладошки. Она

никуда не денется и сделает то, что я приказываю.

   Я научу ее послушанию.

   — Я передумал… Насчет платья. Хочу комплект с монетами.

У тебя есть, я знаю. Переоденься и возвращайся, а я пока

музыку включу. Какую ты предпочитаешь?

   — Пошел к черту, Саадат, — сквозь зубы бросает мне Мэл,

направляясь к гардеробной, и закрываясь внутри. Я встаю и

подхожу к стереосистеме, выбирая музыку, под которую наяды

обычно танцуют бэллиданс для меня и моих гостей. Сочетание

флейты и звуков ритмичного барабанного ритма. Восточная

музыка надоела мне, как и танцы живота, на которые я в свое

время уже насмотрелся. Думаю, Мэл меня не удивит.

Включаю, когда слышу звук открывающейся двери.

Поворачиваясь, я наталкиваюсь на ее испепеляющий взгляд. В

голубых полупрозрачных шелках, которые едва скрывают ее

тело, Мелания выглядит в миллион раз круче чем пресловутая

Шехерезада. Лиф, инструктированный драгоценными

камнями, приподнимает ее грудь, и я судорожно сглатываю,

изучая Мэл, словно незнакомку. Гребаное видение. Мой взгляд

скользит по плоскому животу, и опускается еще ниже — к

блестящему поясу, который слишком низко сидит на бедрах.

   При каждом ее шаге монетки мелодично звенят, и я

наблюдаю за ними, как завороженный, возвращаясь к стулу.

   — Если мне не понравится, наказание не будет засчитано. А,

значит, ты не искупишь свою вину, и я не отменю своего

решения насчет гарема, — предупреждаю я на всякий случай.

Мэл закрывает лицо вуалью, пронзая меня ледяным взглядом.

Подходя к краю покрывала из переливающихся осколков, она

почти не дышит, прежде чем поднять правую изящную ножку и

встать прямо на стекла голой ступней.

   Я наблюдаю за ее лицом, прекрасно зная, насколько это

больно. Кожа ступней пронизана огромным количеством

нервных окончаний. Это безумно больно, когда в нее

впиваются десятки осколков одновременно. Незабываемое

ощущение…

   — Танцуй, — жестко приказываю я.

   — Будь ты проклят, Саадат, — произносит Мэл, начиная

двигаться. Я смотрю на ее лицо, ища в глазах признаки боли и

отчаянья. Но вижу только гнев и твердую уверенность пройти

испытание. Не показать свою слабость. Упрямая, отчаянная

сучка. Если честно, я надеялся, что она начнет меня умолять

простить ее еще до того, как встанет на ковер из битого стекла.

Но она оказалась сильнее, чем я думал.

   Ее глаза не отрывались от моих, пока она грациозно и

чувственно двигала стройными бедрами и руками, изображая

танец искушенных наложниц. Меня бросило в жар от

напряжения, которое снова заструилось между нами,

вспыхнуло, заискрилось. Мой взгляд невольно заскользил по

изящным кистям, хрупким плечами, тонкой талии и

вздымающейся груди, едва прикрытой голубым, прозрачным

шелком. Каждое движение стройными бедрами