Танцы на стеклах - 2

вошел в комнату — сексуальный, наглый, такой ненавистно

желанный… я поняла, что не доведу дело до конца.

Остановлюсь в последний момент. Не смогу убить его, каким

бы борделем он мне не угрожал.

   И все же я осмелилась…

   Как только я уложила Джареда на лопатки, меня пленила

такая дикая страсть, сердце раздирало грудную клетку, бедра

охватил незримый огонь, который всегда появлялся, когда мы с

Джаредом находились в одной комнате... Мои мышцы внизу

живота сладко сжимались от одной только мысли, что в любую

секунду я могу ощутить в себе его член, и вознести нас обоих к

небесам, за грань, тужа, где нет обид, злости и ярости, туда, где

мы вдвоем, и нет ни Анмара, ни жены Джареда, ни пропасти

из ошибок, которые мы совершили… только Джаред, я, и

соприкосновение наших тел и душ в горячем, болезненном и

страстном танце.

    Я так хотела его.

   Я не планировала делать Джареду минет, но… я упивалась

властью, которую имела над ним в такие моменты, и не

могла… не могла не продолжить нашу общую чувственную

муку. Не вспомнить его вкус, ощущения на языке от

соприкосновения с его горячим возбуждением, и хриплые

стоны моего мужчины, от которых я сходила с ума и подлетала

к грани.

   Я могла бы кончить просто слушая, как он дышит сквозь

сжатые зубы, и шепчет мое имя, или «melegim». И даже

«шлюха» и «сучка» в постели заводили, а не обижали…

   Я снова была в шаге от того, чтобы подарить Джареду всю

себя. И я бы не пожалела об этом, даже если бы после, он

уничтожил меня.

   Потому что мне нужна… необходима его ласка, его тепло,

наша близость. Я хотела почувствовать себя в безопасности. И

я мечтала ощутить его нежный поцелуй на губах после

страстной ночи, что ему подарила и бархатный шепот на ушко:

«Я никому не отдам тебя, Melegim. Никому…»

   Мои мечты рассыпались подобно зеркалу в ванной, которое я

разбила.

   Если бы он только не сказал про Беатрис…

    Я бы довела его до смертельного кайфа. Снова и снова, но

уж точно не до полусмерти. Господи, как только с его уст

сорвалось ЕЕ имя, вместо моего, в меня слово бес вселился.

Рука сама потянулась под подушку, к проклятому осколку, и

даже в ту секунду я не была уверена, что воткну его в Джареда.

   Припугнуть… да… но не убить. И не покалечить. Я не

отдавала отчет своим действиям, эти секунды превратились

для меня в туман, словно не я, а кто-то другой вонзил осколок в

его кожу.

   Я стою под душем и рыдаю, смотря на то, как вода под

моими ногами приобретает ярко красный цвет. Кровь Джареда

впиталась в кожу, слилась с моей…

   Его кровь я ощущала, как свою собственную… и даже правый

бок разрывало от боли, словно я отзеркалила его состояние.

   Я чувствую ее металлический запах, но она не вызывает у

меня отвращения.

   Просто боль. И страх за то, что с ним что-то случится или

возникнут осложнения.

    Прости меня… прости.  Господи, только бы у меня еще была

возможность сказать ему эти слова.

   ДЖАРЕД

   Как члену королевской семьи, мне не задают лишних

вопросов, когда Амир привозит меня в самую лучшую клинику

Асада. Группа врачей окружает меня сразу на входе, персонал

предупрежден, что к ним вот-вот поступит принц. Ненавижу

эти вопросительные вежливые взгляды, которыми сверлят меня

те, кто видит впервые. Я не похож ни на одного из Саадатов,

ни оттенком кожи, ни цветом глаз и волос. Мое тело покрыто

татуировками, которые я нанес в годы подросткового бунта, и

они тоже отличают меня от остальных «правильных»

приторных Саадатов. Али, Карим и Рашид — трое моих

братьев, которые являются моими старшими, никогда не

осмелились бы на нечто подобное, их имен никогда не

касались скандальные слухи. Будущие политики Анмара вели

себя идеально на публике, но я знал, какая гниль у них внутри.

Избалованные своим матерями, деспоты. Али хуже остальных,

потому что он чувствует, что время его абсолютной власти

близко. Отец не вечен. Надеюсь, меня не будет в Анмаре, когда

Али устроит тут абсолютную диктатуру. Я не вижу своего

будущего в этой стране. Она никогда не была моим домом.

   По пути в реанимацию, куда меня везут на каталке со

скоростью света, я, на некоторое время, теряю сознание.

   В темноте и безвремии так хорошо, уютно. Это как сны,

которых мы не помним, но знаем, они были чудесными, и

когда просыпаемся — это ощущение легкости и света еще

долго живет внутри. Реальность встречает меня бежевыми

стенами и ярким солнечным светом. Шум кондиционера давит

на барабанные перепонки, раздражая и нервируя. Я хочу

обратно, в тишину и покой. Даже в двадцать пять можно устать

от жизни. Это то, что я чувствую каждую минуту, когда дышу с

открытыми глазами — борьба. Бесконечная борьба с мнением

других, с самим собой, с Меланией. Эта девушка вошла в мою

жизнь и сделала ее хуже… еще хуже, пропитав ядом мою

кровь, залезла под кожу, как ядовитая змея поселилась в груди.

И теперь мне приходится бороться и с ней тоже. И это

противостояние сложнее. Черт побери, в разы сложнее, чем все

войны, что я вел ранее. Ни Нора, ни ее слуги, избивающие

подростка, оставшегося без матери, ни Али, который

постоянно доносил на меня лживую неправдивую