Танец времени

"В этом?"

Крещение наконец прибыло к ней, тогда. И она задавалась вопросом, в час или так, чтобы она провела прислоняющийся к стенам шумной таверны прежде, чем она наконец дрейфовала в сон, знал ли Calopodius также такое Крещение. Не в день он хотел оставлять ее, все ее сокрушенные мечты, чтобы получить его собственное; но в день он сначала пробудился, слепой человек, и понял, что вид - его собственное проклятие.

И впервые так как она услышала название Калоподиуса, она больше не сожалела о жизни, которая отрицалась к ней. Больше думавшийся с горечью лет она никогда не тратила бы в убежище монастыря, позволяя ее мнение расположиться через всемирную накопленную мудрость как ястреб, наконец взлетающий свободный.

Когда она пробудилась следующим утром, первая мысль, которая прибыла к ней, была то, что она наконец поняла ее собственную веру — и никогда не имела прежде, не действительно. Было немного сожаления в мысли, конечно. Понимание, для всех кроме Бога, является также ограничением. Но с тем ограничением прибыл ясность и точность, столь отличная от пены и пуха мечт девочки и мечтаний.

В сером свете утра иностранной земли, проникающего в таверну, более вредную чем любой она когда-либо воображала бы, Анна изучила ее загрязненную и рваную одежду. Наблюдение, на сей раз, не грязь и крушение, но просто ковер ее жизни, открывающей перед нею. Жизнь она думала закрывавшая навсегда.

"Практичность сначала," она объявила твердо. "Это не грех."

Слова пробуждали Иллуса. Он пристально глядел на нее через slitted, озадаченные глаза.

"Встаньте," командовала она. "Мы нуждаемся в униформах."

Несколько минут спустя, следуя впереди из двери с ее эскортом с тремя солдатами и пятью пострелами дока, суммирующими ее багаж, Анна выпустила первое из управлений того дня и заповедей.

"Это будет дорого, но мой муж заплатит за это. Он богат."

"Он не здесь," хрюкал Иллус.

"Его зовут. Он также известен. Посчитайте меня банкиром."

Это занимало немного времени прежде, чем она была в состоянии сделать понятие "банкира" ясным к Illus. Или, более точно, дифференцируйте это от понятий "ростовщика", "ростовщик" и "дают взаймы акулу." Но, в конечном счете, он согласился искать и захватывать это мифологическое существо — с такой большой верой, как он объявит планы заманить в ловушку гриффина или minotaur.

"Неважно" ворчавшая Анна, видя возбужденный небольшой путь, которым Illus перебирал его меч. "Я сделаю это непосредственно. Где - армейский штаб в этом городе? Они будут знать, каков 'банкир', убедитесь из этого."

Та задача была в пределах схемы Иллуса вещей. И так как Barbaricum был в фактическом театре операций Белизариуса, чиновники в команде гарнизона были несколькими сокращениями компетентности выше тех в Chabahari. Серединой утра, Анна была регулирована к наибольшим из многих новых ростовщиков, которые установили себя на армию Белизариуса.

Индус непосредственно, достаточно иронически, названный Pulinda. Анна задавалась вопросом, поскольку она договаривалась о сроках, что тайны — и что мечты, понятые или сводили на нет — кладут позади жизни маленького и пожилого человека, сидящего поперек от нее. Как имел человека от изобилующей долины Ганга, в конечном счете оказывался, наводненным богатством полученный в любой таинственной манере, кассир к иностранной армии, которая стучала в воротах его собственной родины?

Он сожалел о жизни, которая принесла ему к этому месту? Смакуйте это?

Наиболее вероятно оба, она закончилась. И был тогда удивлен, когда она поняла, как удивил Pulinda, будут понят его, что женщина, с которой он ссорился по срокам, была фактически наводнена в хорошем чувстве к нему.

Возможно, некоторым неизвестным способом, он ощущал ту теплоту. В любом случае, переговоры закончились скорее, чем Анна ожидала. Они конечно оставили ее с лучшими сроками, чем она ожидала.

Или, возможно, было просто что волшебное название Calopodius снова, очищая воды перед нею. Последние слова Пулинды к ней были: "Упомяните меня вашему мужу, если Вы."

К полудню, она разыскала портного, предполагаемого быть лучшим в Barbaricum. Закатом, она закончила ее бизнес с ним. Большинство того времени было проведено, препятствуя dockboys волноваться, поскольку портной измерил их.

"Вы также!" Анна командовала, хлопая самого беспокойного пострела на вершине его головы. "В Обслуживании, чистота существенна."

На следующий день, однако, когда они надевали их новые униформы, dockboys были почти около себя от радости. Равнина и утилитарные предметы одежды были, большим краем, самая прекрасная одежда, которой они когда-либо обладали.

Братья Isaurian и Abdul были не совсем как демонстративный. Не совсем.

"Мы похожи на принцев," булькал Коттоменес счастливо.

"И таким образом Вы," высказалась Анна. "Самые высокие чиновники Обслуживания Жены. Разряд, который будет когда-нибудь" - она говорила с верой далеко вне ее лет — "завидоваться принцами во всем мире."

Железный Треугольник