Танец тюльпанов

— Уже поздно, давайте в другой раз.

Ну, конечно, это Чема. Почудилось.

— Ты когда-нибудь была в Сан-Хуан-де-Гастелугаче? — спросила Хулия у Сестеро. — Если хочешь, съездим туда завтра после монастыря. Там здорово. И дракон на твоей шее оценит Драконий Камень из Игры престолов[18].

Сестеро дотронулась до татуировки и рассмеялась.

— Да что вы все заладили, дракон да дракон. Вы ничего не смыслите в баскской мифологии. Но да, я буду рада съездить. Раз мы свободны, а дождя не предвидится, нельзя упускать такой шанс.

— В субботу? Вы с ума сошли? — вмешалась Сильвия. — Выберите другой день. С тех пор как сняли сериал, по выходным туда устраивают настоящее паломничество.

Хулия поморщилась.

— Ты права. Съездим на следующей неделе. И Айтор сможет присоединиться.

Айтор вскинул руку.

— Эй, мы здесь не так надолго. Как только мы сможем доказать, что эти преступления — дело рук наркоторговцев, нас и след простынет.

33

Суббота, 27 октября 2018

За дверью послышался пронзительный металлический звонок — совсем как в школе.

— Ну и ну. У меня теперь в ушах звенит. — Хулия отдернула руку.

Сестеро рассмеялась.

— Они, наверное, глухие. Едва ли тут есть кто-то молодой.

Деревянные двери открылись почти сразу.

— Надо же, самые красивые полицейские в регионе… — поприветствовал их мужчина с густой челкой и в темных очках, выходя из тени. Это был продавец лотерейных билетов. Он тут же предложил им один из купонов, висевших на груди. — Отказываетесь от выигрыша, которого хватит на всю жизнь? Входите, входите. Я уже ухожу. Кажется, у них еще осталось миндальное печенье. Вкуснее в округе вы не найдете.

Едва он отошел на несколько шагов, как Сестеро повернулась к Хулии.

— Разве этот парень не слепой? Каждый раз, когда я прохожу мимо, он все время что-то говорит о моей внешности, но ведь он всегда в очках и с тростью.

— Кто, Креспо? Ну да. У него очень слабое зрение, он видит только то, что прямо перед лицом, но ему это не мешает. Мы вместе учились. Когда мы ходили на вечеринки, он клеил всех подряд.

Они вошли внутрь, и с другой стороны вертушки кто-то откашлялся, прерывая их болтовню.

— Пресвятая Дева Мария, — поприветствовал их бархатистый голос.

— Без греха зачатая, — подхватила Хулия. — Добрый день, сестра. Мы из полиции и хотели бы задать несколько вопросов настоятельнице. Не будете ли вы так любезны попросить ее уделить нам пару минут?

— Полиция? О Боже… Что-то случилось?

Хулия повернулась к Сестеро, но та просто кивнула ей, чтобы она продолжила. Сама Ане быстро оглядела комнату с каменными стенами. Главным здесь было изображение Богородицы, но именно старинная деревянная вертушка в стене напоминала о том, что они находятся в прихожей закрытого женского монастыря.

— Ничего серьезного. Обычное дело, но нам нужно поговорить с настоятельницей. И это срочно.

Сестеро оценила, что Хулия не хотела тревожить этих женщин, привыкших к размеренной жизни. Но они сделают это, если не останется другого выбора.

Монахиня помолчала. Замечание о срочности она явно пропустила мимо ушей.

— Это невозможно.

— Почему? Она не в монастыре? — вмешалась Сестеро.

Монахиня не двигалась с места. Слышно было только ее дыхание.

— Она нездорова.

Хулия с досадой посмотрела на Сестеро.

— А с кем мы можем поговорить? Возможно, с вами? — сказала она, повернувшись к монахине.

— Но что мы знаем? Наша жизнь проходит в молитве. Мы не покидаем стен монастыря.

Сестеро начала терять терпение. Ей что, придется запросить ордер на обыск, чтобы задать формальные вопросы этим монашкам? Она знала, что здесь могут возникнуть затруднения, поскольку иногда судьям мешают их религиозные убеждения.

— Сестра, одна из убитых женщин была как-то связана с этим монастырем, — сказала она, переходя к делу.

— О Боже! Одна из тех, что с тюльпанами? — спросила монахиня.

— Я и не знала, что новости об этом дошли и до вас, — заметила Сестеро, не скрывая удивления.

— Частое заблуждение, — ответила монахиня. — Вы, снаружи, думаете, что мы отвернулись от мира. Но у нас есть телевидение, есть радио… Даже интернет и социальные сети. Несколько месяцев назад монахини из монастыря Ондаррибия прославились, выразив поддержку той девушке, жертве «Ла-Манады»[19]. Если мы хотим молиться о несчастных, нам нужно знать, что происходит снаружи. А там все очень плохо. С таким количеством зла, которое творится повсюду, наши молитвы никогда не закончатся.

— Мы можем поговорить о том, что привело нас сюда? — вмешалась Хулия.

Снова тишина, и снова внимательный взгляд в тени, изучающий их сквозь решетку.

— Подождите минуту. Я посмотрю, что можно сделать.

Послышались удаляющиеся шаги.

— Она нездорова, — шепотом передразнила ее Сестеро.

— С кем-то мы да поговорим, — также шепотом ответила Хулия.

Шаги замерли, монахиня поднялась на второй этаж.

— Я и не знала, что ты так хорошо управляешься с монашками, — весело сказала Сестеро.

— Я ходила в религиозную школу. Мамины причуды. Она никогда не пропускает воскресную мессу.