Танец с саблями

Тайсон сидел один, как и положено потенциальному смертнику. Он ещё не был осужден, даже следствие не закончилось, но судьба арестованного ни у кого сомнений не вызывала... В таких случаях предписывается особый режим содержания - терять человеку все равно нечего и он запросто может, к примеру, задушить сокамерника или изуродовать зазевавшегося контролера.

Впрочем, именно к этому парню у администрации следственного изолятора ФСБ претензий не было: дисциплинирован, не агрессивен, правила внутреннего распорядка и личной гигиены соблюдает.

- Вы готовы? Насчет пропуска...

- Не беспокойтесь. Все в порядке.

Так уж получилось, что сам Генерал никогда не служил в ленинградском управлении КГБ. Но соответствующее пенсионное удостоверение у него имелось - по нему можно было практически беспрепятственно проходить в Большой Дом, не привлекая лишнего внимания. Делать какой-то другой документ прикрытия не имело смысла - названия "конторы" и её подразделений изменялись уже по несколько раз и действующие сотрудники госбезопасности просто не успевали фотографироваться на бланки с новыми реквизитами...

- Можем идти? - встречающий занимал в Управлении не слишком высокий, но достаточно значимый пост. Придя в контрразведку перед самым разгоном партийных органов, он уверенно и неторопливо делал карьеру на новом месте.

Такие люди больше дорожат собственной репутацией, чем интересами государства. На этом их обычно и вербуют...

- Разумеется.

Для пешеходов как раз загорелся зеленый сигнал светофора, и мужчины пересекли оживленный проспект - вроде бы и вместе, но на некотором расстоянии один от другого.

Все как обычно... Шумный, вонючий поток автомобилей, вечно раздолбаные трамвайные пути и ветер с Невы. Генерал родился и вырос на Шаболовке, поэтому к северной столице испытывал присущее большинству москвичей смешанное чувство завистливой робости и пренебрежения.

На углу Литейного и Захарьевской лениво ощупывал глазами прохожих патруль ОМОНа, а прямо напротив гаишник единственным жестом полосатой волшебной палочки вытянул из транспортного потока не приглянувшийся ему серебристый "лендровер". Двое в штатском провели к "милицейскому" входу какого-то стриженого бугая с синяком под глазом и вывернутыми назад руками.

Интересно, подумал Генерал. В начале девяностых он услышал от местного коллеги, что здание пресловутого питерского Большого Дома строилось вовсе не для Управления внутренних дел. И до сих пор является неоспоримой собственностью органов госбезопасности, как бы они не назывались! Несмотря на то, что ребятам из ГУВД предоставлен парадный подьезд, а сами хозяева пользуются чуть ли не черным ходом - исторически так сложилось, что милиция является тут всего лишь арендатором.

И с формальной точки зрения договор аренды может быть расторгнут в любой момент...

- Чудны дела твои, Господи!

- Что, простите? - обернулся сопровождающий.

- Нет, это я так.

Формальности при входе не отняли много времени. Хотя Управление являлось и является чуть ли не самым охраняемым обьектом города, всеобщее падение нравов и паралич власти не могли не коснуться даже святая святых... Так, недавно петербургская пресса смаковала скандальную кражу со взломом из книжного киоска: пикантность ситуации заключалась в том, что киоск этот располагался в одном из секретных внутренних коридоров УФСБ.

Преступников, кажется, все-таки нашли...

Оставалось добраться до цели. Спутник то и дело с кем-то раскланивался, кому-то пожимал руку, и Генерал на всякий случай чуть-чуть поотстал. Впрочем, здесь никто ни на кого не обращал внимания - главное было идти с уверенным видом и не задавать вопросов.

Лифтом пользоваться не стали - мало ли кто попадется в кабине... Пересекли внутренний дворик с воротами, через которые шестьдесят лет назад по ночам выезжали неприметные до безобразия грузовики с мертвецами.

Сопровождающий посчитал своим долгом прокомментировать - благо, вокруг в поле зрения никого: Особое совещание... расстрельные списки... тайные пустоши. Пишут, что многих поубивали именно здесь - где сейчас оборудованы сарайчики для хозяйственного инвентаря.

Генерал едва заметно пожал плечами - грехи отцов и "старших товарищей" его волновали мало, со своими бы разобраться.

- Сюда, пожалуйста!

Миновали чисто вымытый, обитый бледно-голубой вагонкой переход - здесь уже начиналось то, что когда-то именовали "внутренней тюрьмой НКВД"... Но особое впечатление производил непривычно натуралистический бюст товарища Дзержинского в одном из полутемных углов - вид у Железного Феликса был усталый и растрепанный, как после ночи допросов.

- Уже почти пришли...

По пути сопровождающий привычно нажимал кодовые комбинации и сигнальные кнопки, предупреждая охрану о том, что идут свои - так уж было заведено, хотя их изображение и без того передавалось на центральный пульт множеством видимых и невидимых телекамер.

- А вот это, говорят, сам Шемякин расписывал! - снова не удержался спутник, показывая на какое-то декоративное фанерное панно революционно-патриотического содержания. - Когда у нас находился.

На этот раз Генерал кивнул...