Танец отражений

И клоны. Девочка-блондинка. Он лучше, чем кто бы то ни было, знал, что она — не зрелая женщина, о чем ошеломляюще вопило ее общее физическое развитие и выдающиеся объемы. Шестидесятилетний мозг, который планировали перенести в это тело, без сомнения, знал бы, как с ним управляться. Но Марк так ясно видел своим внутренним взором десятилетнего ребенка внутри нее. Он не хотел сделать ей больно или напугать — хотя ухитрился сделать и то, и другое. Он хотел порадовать ее, заставить ее лицо осветиться. «Так, как все они вспыхивают при виде Майлза?», насмехался внутренний голос.

Ни один из клонов совсем не отреагировал так, как мучительно хотелось Марку. Он должен расстаться со своими фантазиями. Через десять, через двадцать лет они, быть может, поблагодарят его за спасение своих жизней. Или нет. Я сделал все, что мог. Простите.

Где-то на второй день его обуяла навязчивая мысль о том, что он сам — искушение перенести мозг Майлза в другое тело. Довольно странно — а возможно, довольно логично, — что со стороны Майлза он ничего подобного не опасался. Но Майлз сейчас вряд ли в том положении, чтобы наложить вето. А если кому-нибудь придет в голову, что куда легче перенести мозг Майлза в горячее и живое тело Марка, а не пытаться долго и нудно чинить разорванную смертельным ранением грудную клетку, да еще получить криотравму в придачу ко всему? Возможность эта была такой устрашающей, что он чуть было не пожелал вызваться добровольно, просто чтобы свыкнуться с неизбежным.

Единственное, что удержало его от срыва и бессвязного бормотания, так это соображение, что пока криокамера утеряна, эта угроза носит абстрактный характер. Пока она не найдется вновь. В темноте своей каюты, зарывшись головой в подушку, он осознал, что уважение за свое мужественное спасение клонов он больше всего мечтал увидеть на лице Майлза.

«Ты практически свел к нулю подобную возможность, а?»

Единственное избавление от круговерти мыслей приносили еда и сон. Запихнув в себя содержимое целого полевого рациона, он успокоил свою кровь до того, чтобы просто осоловеть и малыми урывками подремать. Желая забыться и не думать обо всем, он уговорил сердитого дендарийца, три раза в день просовывающего ему в дверь поднос с едой, принести добавки. Поскольку тот явно не счел флотскую одноразовую упаковку рациона чем-то опасным, то возражать никто не стал.

Другой дендариец принес и всунул в дверь набор чистой одежды Майлза из запасов с «Ариэля». На сей раз все знаки различия оказались тщательно сняты. К третьему дню Марк оставил даже попытки натянуть на себя форменные брюки Нейсмита, перейдя на просторные тренировочные штаны. В этот момент его и озарило вдохновение.

«Они не смогут заставить меня играть Майлза, если я не буду на него похож.»

С этого момента мысли его сделались несколько запутанными. Один из дендарийцев так разозлился на его бесконечные просьбы о добавке, что притащил ему целую коробку, свалил ее в углу и грубо заявил Марку, чтобы больше тот его не доставал. Марк остался наедине со своей операцией по самоспасению и хитрыми расчетами. Ему доводилось слышать о том, как узник прорыл туннель из своей камеры на свободу ложкой; а почему не он?

Все же, какой бы сумасшедшей эта идея не была — а какой-то частью своего сознания он понимал, что это так, — она придавала его жизни смысл. Прошло слишком много времени, бесконечные часы разгона и скачков в направлении Комарра, когда ему показалось, что этого недостаточно. Он прочел ярлык с питательными свойствами. Если соблюдать полную неподвижность, одна порция обеспечивает его требуемой дневной нормой калорий. Все, что он съест сверх того, прямиком превратится в не-Майлза. Каждые четыре порции должны давать килограмм добавочного веса, если он правильно посчитал. Плохо только, что меню одно и то же…

Дней едва хватит, чтобы заставить этот план сработать. Хотя на его теле лишние килограммы не спрячешь. К концу, запаниковав при мысли об уходящем времени, он ел уже непрерывно, пока недвусмысленная боль под ложечкой не заставляла его прекратить, — тем самым сочетая удовольствие, мятеж и наказание в одном странным образом приятном ощущении.

Куинн вошла без стука, с жестокой деловитостью переведя регулятор от положения «темно» на полное освещение.

— Ой, — отшатнулся Марк и прикрыл рукой глаза. Вырванный из своего беспокойного сна, он перевернулся на кровати. Прищурился на хроно на стене. Куинн пришла за ним на полсуток раньше, чем он ожидал. Дендарийские корабли, должно быть, шли с максимальным ускорением, если ее появление означает прибытие на комаррскую орбиту. «Боже, помоги мне.»

— Вставай, — сказала Куинн. Она наморщила нос. — И помойся. Надевай мундир. — Она положила в ногах кровати что-то цвета темного хаки, с проблеском золота. Исходя из ее обычного настроения, Марк ожидал, что она эту вещь швырнет, но по благоговейной аккуратности, с какой она положила одежду на кровать, он догадался, что это один из мундиров Майлза.