Там, за передним краем

— Скажу откровенно, — продолжал Тимофей Егорович, — в обороне было легче. Хоть и доставалось саперам, разведчикам, твоим снайперам, но это не идет ни в какое сравнение с наступательными боями. Тут мы знали все. А там? Где и что приготовил противник? Какой «сюрприз» ожидает нас на пятом, двадцатом километре? Нам придется форсировать несколько рек, причем глубоких, полноводных. А это ой как трудно! Естественно, будут жертвы. Много жертв. Без этого не обойтись. И очень важно иметь в этот период в своих рядах как можно больше таких людей, которые бы сплачивали коллективы, делали их монолитными, боеспособными. Такими вот людьми и являются коммунисты. Воины наши хорошо это понимают, и потому сейчас заметно возросло количество заявлений с просьбой принять в партию. Солдаты, сержанты и офицеры хотят идти в бой коммунистами.

Майор умолк. Смотрит на Лаврова. Как он? Понял суть разговора?

А у сержанта в душе полный переворот. Ведь с ним беседовали как с опытным, бывалым солдатом. Ему предложили такое, о чем он даже наедине с собой пока не мог мечтать. И оттого, наверное, чувствовал себя легко, приподнято. Сердце радостно и в то же время тревожно замирало. «А справлюсь ли? Не сыграю ли труса, как на первой охоте?»

— Решение принимайте сами, — прервал молчание замполит. — Но я уже сейчас хочу дать вам поручение, считайте его партийным. Побеседуйте сегодня с девушками об особенностях действий снайпера в наступательною бою. О тех местах, которые будем освобождать. Мне уже доложили, что девушка-латышка…

— Рита Кулдзиня, — подсказал Лавров.

— Вот, вот… рассказывала о Риге. Молодец, это она правильно сделала. Мы такие беседы сейчас во всех ротах проводим. Пусть она еще расскажет о Латвии, в частности, о Рижском взморье. Это очень нужно. Думаю, что и другие девушки не будут молчать. Поведите разговор о родных краях. Такие воспоминания перед боем душу солдатскую греют, силу ему дают, как земля Антею. И ненависть оттачивают острее к тем, кто посягнул на это родное, самое прекрасное, кто сеет смерть, разрушения. Без этих чувств победу одержать невозможно.

Неподалеку громыхнул сильный взрыв. Дрогнула землянка, в нескольких местах через бревна наката тоненькими струйками потек песок. Еще один снаряд разорвался, но уже дальше.

— Психует оккупант, — спокойно прокомментировал майор. — Из тяжелого орудия на авось по тылам бьет. Это не страшно. — Задумался. — О чем же я еще хотел вас спросить? Да, вспомнил. Вы кому-нибудь из девушек письма домой писали? Я имею в виду девушек-снайперов. Родителям их, в школу, на завод…

— Нет. А зачем? Они сами пишут.

— А как вы думаете, — хитро прищурился Тимофей Егорович, — напишут они сами, как воюют, как фашистов бьют? По-моему, вряд ли: поскромничают. А теперь представьте — приходит родителям письмо от командира, а в письме том рассказывается, как их дочь живет, как воюет, какие подвиги совершает. И тут же благодарность за воспитание такого мужественного воина. Да такое письмо мать в слезах целовать будет, всем соседям и родственникам, учителям и подружкам покажет, сама будет героем ходить. Вот отличились у вас две девушки, которые разведчика в плен захватили… Между прочим, полезным «языком» оказался. Командир дивизии уже подписал приказ: одна из них — Дина Абрамова — награждена орденом Славы III степени, а другая — медалью «За отвагу». Напишите им домой, расскажите о подвиге. И чтоб все девушки об этом знали.

— Написать-то можно, — ответил Лавров. — Только подпись моя не ахти весомая — сержант.

Майор засмеялся.

— Ну хорошо, для солидности подпишем двое. — Поднялся, одернул гимнастерку, как бы давая знать, что разговор закончен. Лавров тоже встал. Тимофей Егорович протянул ему руку. — Мне приятно было с вами побеседовать. Идите к своим «стеклышкам»…. Так, кажется, их зовут? Готовьтесь к наступлению. Устав возьмите с собой.

Откозыряв, Вадим вышел на улицу. Солнце клонилось к закату. Сейчас оно зашло за тучу, и казалось, что оттуда на землю устремились лучи нескольких мощных прожекторов. С переднего края доносился привычный гул.

В землянке снайперов было сумрачно: солнце уже не светило в окошечко, а «сталинградку» девушки еще не зажигали. Сидели кто на нарах, кто у столика. Обсуждали недавно показанный автоклубом кинофильм «Радуга».

С приходом Лаврова разговор утих. Девушки уже знали, что сержант был у начальника штаба — значит, получена новая задача. Не распространяясь в подробностях, Вадим рассказал, что завтра ночью в бой за высоту вместе с пятой ротой идут и снайпера. Но не все, а только четверо — Чуринова, Кулдзиня, Степаненко и он, остальные готовятся к последующим действиям. Потом Лавров отдельно беседовал с Надей, Ритой и более детально — с Мариной: ведь ей предстояло действовать в паре с ним.

— Завтра на месте все уточним, — сказал он в заключение.

Каждая занялась своим делом. Кто патроны начал проверять, кто оружие протирать. Наташа что-то шепнула на ухо Дине, и обе вышли из землянки. Воспользовавшись этим моментом, сержант вдруг предложил: