Там, где престол сатаны. Том 1

В черном платке и в пальтишке черном, до пят. Мать Агния глянула на нее с любовью. Голубка чистая, уже год просит отца Александра, чтобы тот ее постриг и благословил в Рождественский монастырь, а он всякий раз велит ей еще подумать. Нет, батюшка, коли Господь позвал – и думать нечего. Бери ножницы и стриги. Меня в шестнадцать одели, в семнадцать постригли – и слава Богу.

– Не знаешь, девонька, что за человек?

– Директором гимназии у нас был, матушка. А теперь в ней учитель. Ермолаев его зовут, Василий Андреевич.

– Ага, – только и успела промолвить мать Агния, как бывший директор обратился к ней с вопросом.

– Не скажите ли, – проговорил он и прибавил, подумав, – …матушка… Будет ли сегодня исповедь?

– Если желаете.

– Да, – кивнул бывший директор. – Мне крайне необходимо. – Он отошел, но тут же вернулся: – И кто будет ее… проводить?

– Сегодня отец Петр исповедует. Вон туда, – показала мать Агния в сторону правого клироса, – ступайте и ждите. Он выйдет.

– Благословен Бог наш, – прозвучал, наконец, в алтаре слабый голос отца Александра, – всегда, ныне и присно, и во веки веков.

Под сводами храма, в подкупольной ночи исчезло последнее, долгое, чистое «о».

Мать Агния поспешно взяла горящую свечу и ее огнем затеплила на аналое две других.

– Аминь, – четко и резко сказал отец Петр.

– Он, значит, за дьякона, – подумала мать Агния, открывая Псалтирь.

– Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, – не заглядывая в книгу, начала она памятной с детских лет молитвой, – Иже везде сый и вся исполняяй…

Истинно так. От скверны нашей жизни очисти нас и выведи наши души к свету Твоему.

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас.

В Твоих руках судьбы наши. От юности моей уневестил меня Себе, и Дом Твой на всю жизнь стал моим. Поселил меня под кров Свой, и уста мои от утра до вечера возносят хвалу Тебе.

…исцели немощи наша, имене Твоего ради.

Немощь плоти моей и немощь веры моей укрепи, Господи, Духом Твоим Святым. Овца стада Твоего, к Тебе прибегаю и заступничества Твоего молю.

Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое…

Ты Христу Отец и всем нам. И мы дети Твои непутевые, из щедрых рук Твоих берущие хлеб Твой. Ты, Господи, питал меня пищей Твоей; берег меня и от козней лукавого избавлял меня. Что я без Тебя? Ноги Твои лобызаю и всю себя Тебе предаю, Отче.

Господи, помилуй…

К кому взывать мне, Господи, как не к Тебе? Перед кем плакать, как не перед Тобой? Кого благодарить, как не Тебя? Кому поклоняться, как не Тебе? Милость Твоя да пребудет со мной до конца дней моих.

Услыши, Господи, правду мою, вонми молению моему…

Врази душу мою одержаша, тук свой затвориша; уста их глаголоша гордыню.

Воскресни, Господи… избави душу мою от нечестивого…

Пути Твоя, Господи, скажи ми, и стезям Твоим научи мя. Грех юности моей, и неведения моего не помяни…

Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя.

Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих, очисти беззаконие мое. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Жертва Богу дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит…

Сказал псалмопевец, а я ему вослед повторяю его глагол. Уже прибрела к порогу, уже ждут меня кровные мои, уже скоро отпустит меня Владыко в жизнь вечную – а я как в начале пути моего Ему пою. И что бы я была, Господи, без любви Твоей? Будто трава без воды, сохнет без Тебя всяк человек. И даже тот, кто в сердце своем воскликнул: нет Бога! рано или поздно ужаснется помрачению своему. А кто захочет прожить без Тебя или кто будет бороться с Тобой – Ты, Господи, обратишь его славу в бесславие, его торжество – в поношение, его силу – в бессилие. Ибо кто поругает Тебя? Испугалась, что церковь закроют. А о том не подумала, что можно повесить замок на ее дверях – но нельзя замкнуть сердце, поющее хвалу Богу нашему и Пречистой Матери Его.

Надежда и предстательство и прибежище христиан, необоримая стена, изнемогающим пристанище небурное Ты еси, Богородице Пречистая…