Там, где дует сирокко

– Ещё чуть-чуть, – Замиль и сама порядком выдохлась, но ощущала в себе странное упорство, – дальше, если идти прямо, должен быть парк. Отдохнём там, в тени.

До парка оказалось дольше, чем она рассчитывала, и пока они шли, Замиль несмотря на всю её усталость продолжала стрелять глазами по сторонам. Нет, даже здесь Сус отличался от жилых кварталов Мадины. Как минимум, было чище. И чище, чем в той дыре в Хергле, где они остановились, меньше граффити на стенах. Совсем не было европейских лиц, и она иногда ёжилась, осознавая, что её собственная внешность бросается в глаза. Большинство встреченных ими были магрибцы, и она, к некоторому своему удивлению, видела, что нравы здесь, видимо, менее строгие, чем она ожидала. Да, некоторые женщины прикрывали лица никабами, но только некоторые, другие же были одеты в знакомые ей широкие платья тунисского покроя и ограничивались хиджабами. Они, как и мужчины, шагали по тротуарам, которые стали, наконец, как-то обозначены, хотя знакомой ей старой кладки не появилось, останавливались, чтобы купить мороженное или охлаждённый сок, разговаривали по наладонникам. Замиль обратила внимание, что у многих из них были украшения вроде браслетов на запястьях. Конечно, такое не было запрещено хадисами, но особо рьяные махдисты кривились на это, и не в каждом районе Мадины можно было так показаться. Проходя под одним окном, она вздрогнула – из-за занавесок доносилась музыка, и эта музыка была не на арабском в любой из его разновидностей. Она вслушалась: «Si tu n’existais pas…» Французский язык! Замиль с детства помнила на нём несколько фраз из песен, что иногда любила слушать её мать. Но с приходом махдистов это всё исчезло из публичных мест. Конечно, в домах «старых людей» Острова по-прежнему звучали старые песни, но редко кто решался запустить такую песню в общественном месте, где полно правоверных. А здесь – пожалуйста, человек даже окно не потрудился закрыть, и, кажется, никого вокруг это не смущает. Удивительный всё-таки город.

Они наконец дошли до парка, точнее, до широкой дороги, замыкающей квартал. По ней опять нёсся поток машин, по другую сторону виднелась гряда деревьев. Замиль оглянулась, ища, где можно перейти эту трассу, и вдруг увидела горящие жёлто-красным буквы вывески. Кофейня с доступом к Зеркалу! Она замерла, переваривая вдруг родившуюся идею, потом подхватила Джайду за руку и потащила за собой.

– Куда ты?

– Посмотрим, что происходит в мире. Пригодится!

Кофейня оказалась крытой верандой, вплотную прижавшейся к многоквартирному дому с завешенными бельём балкончиками. Интересно, у них в Мадине это чаще бывали подвальчики. Помешкав минуту на входе, Замиль толкнула дверь и шагнула в душный полумрак.

– А нам сюда можно? – боязливо спросила Джайда за спиной, и она почувствовала холодок неуверенности.

Здесь закон «Государства Закона» был дырявым (как, впрочем, и во многих других случаях). Формально женщинам не запрещалось использовать Зеркало, а значит и посещать такие места. На деле же наиболее ярые махдисты опасались, что невидимая паутина, охватившая немалую часть мира, несмотря на все усилия Стражи всё же содержит множество соблазнов, способных искусить слабый женский разум и ещё более слабую плоть. В жизни это воплощалось по-разному: некоторые запрещали использовать Зеркало своим жёнам и дочерям, наиболее ярые проводили рейды по кофейням с доступом, подвергая найденных там женщин оскорблениям и унижениям. На деле всё равно, конечно, женщины использовали Зеркало, но в районах, где был особенно силён Орден Верных, во входе в такие места им могли и отказать, чтобы не навлекать на себя неудовольствие.

Но сейчас как раз и посмотрим, как с этим обстоят дела здесь.

Внутри было душно несмотря на лопатящие липкий воздух вентиляторы. Вдоль окон стояли небольшие столики, на которых поблёскивали голубым и светло-зелёным экраны мониторов. Тут и там сидели уткнувшиеся в них люди, рядом с некоторыми стояли стаканчики чая или подслащённой воды с тающими льдинками. Замиль с облегчением увидела, что за одним столиком сидит женщина в широком фиолетовом платье. Значит не запрещено всё-таки.

Пока они оглядывались, перед ними вырос невысокий, с животиком мужчина средних лет.

– Просто освежиться, или нужно подсоединение к Зеркалу? – спросил он не слишком дружелюбным тоном.

Замиль хмыкнула про себя, услышав характерный диалект северного прибрежного Туниса, на котором говорили некоторые из её клиентов. Посмотрим, насколько у неё получится…

– Столик с монитором, сайиди, два стула и два стакана лимонной воды, – произнесла она с улыбкой, тщательно имитируя речь тунисца, – ненадолго, может, на полчаса.

Мужчина смерил её взглядом, и Замиль с тревожным уколом в сердце подумала, что его явно что-то насторожило, то ли её выговор, то ли внешний вид.

Но потом он кивнул и махнул рукой, показывая на крайний столик на углу веранды. Замиль двинулась туда, всё так же не выпуская из руки ладонь Джайды. Притихшая малийка последовала за ней, так и не проронив ни единого слова.