Там, где ангелам нет места

В этот момент, каждый, кто способен держать в руках оружие крушил и громил всё, что попадалось на пути. Витрины, фонарные столбы, окна, автомобили: ничто не могло устоять перед «Свободой проявления самовыражения». Порой на целых площадях люди и нелюди сходились в кровавых мясорубках, что подавались под «Свободой выражения убеждений».

Ничто не может остановить «оргиеву ночь». Ото всюду льётся дурманящий аромат, заставляющий всякого, кто вдохнёт его, плясать как сумасшедший, вливаясь в общую реку безумия.

Но это лишь самый пик огромного айсберга, медленно подминающего город под своей тяжёлой грузной пятой. Все души раздавлены и возведены в либеральный абсолют. Все стали дикарями мира, где больше нет ограничений или сдержек, как то было в первобытном обществе. Как оказалось – либерально-племенной строй есть суть и вершина, гротескный апофеоз всей либеральной идеи и освобождения от норм морали. «Свобода навсегда!» – Кричали многие в многомиллионной толпе.

– Голова. Трещит. – Всё твердил Алехандро, держащийся за череп и облокачиваясь на одну из стен многоэтажных домов, чьё подножье залито краской и нечистотами разного происхождения.

Вокруг него адская музыка, оры и стоны, крики и рёвы, звуки калечащего безумия смешались в один единый протяжный гул, раскалывающий голову пополам, словно в округе громыхают залпы сотен гаубиц.

– Это же не война.

– Нет, Алехандро.

Юноша оторвал голову и смог сквозь липкие слёзы распознать Джона. Чёрные брюки, мощные грубые ботинки и белая футболка. А в руках бита, с которой на землю капает кровь и дерьмо.

– Ну, здравствуй, жёнушка, – сквозь безумную улыбку кинул Джон, подкидывая биту на одну руку и хлопая её концом об ладонь, посему и издалось хлюпанье.

– Я тебе… не…жена.

– Ох! – Воскликнул его «муж», явно не в себе. – В прошлый раз ты ушла от меня, а теперь. Ух, держись, я тебя так отделаю.

– О чём …ты говоришь? – Алехандро попытался встать; но его пальцы скользнули по стене и парень мельком бросил взгляд на ладонь.

– Что, думаешь, откуда у тебя кровь? – ткнув битой в ладонь, безумно кинул Джон. – Так я тебе башку рассекло!

Алехандро понимал, что нужно бежать отсюда как можно быстрее. Может он сможет затеряться в толпе и спрятаться от Джона.

– Я думал, мы любим друг друга! – верещал парень с битой, устрашающе ею размахивая. – А ты, скотина последняя! Нанюхался той дури и давай лезть целоваться с теми зоофилами! Ты – тварь неблагодарная.

– Я не помню ничего…

– Ты, смеешь ещё и не помнить это?!

– Что это … – Указав пальцем на биту, другой рукой держа за голову, вопросил Алехандро.

– Это? Дерьмо одного придурка, такого как ты! – яростно выкрикнул Джон. – Мы его этой битой поимели, а он не выдержал наших издевательств, ставших проявлением нашей свободы, и изволил сдохнуть.

Алехандро задумал бежать в этот момент. Голова раскалывалась, ноги и руки стали подобно вате, но это не играло роли, ибо на кону жизнь. Юноша оторвался от стены и дал дёру, что есть мочи. Но предательский ковёр из тел….

Ноги парня запнулись об чей-то кусок мяса, а щиколотки увязли в чём-то липком и Алехандро рухнул прямо на землю, угодив лицом в лужу с пролитым алкогольным напитком.

– Ах ты, неблагодарная шлюха! – как обиженная истеричка заверещал Джон. – Я из тебя фарш сделаю.

В «мелодичный» ритм инфернальной музыки со всей силы Джон стал наносить удары в голову своей «жене». Металлическая дубина приложилась столько раз, сколько этого понадобилось, чтобы превратить голову в месиво. Ни черепа, ни мозга в едином целом не осталось. Они фонтаном плоти и костей разлетелись в стороны.

– Эй, неосексофилы! – воскликнул с завыванием Джон, маниакально улыбнувшись, когда его воззвание нашло ответ в виде криков одобрения. – Тут есть новое свежее тельце! А ну налетай!

Человек сорок, не меньше, вынырнули из толпы и набросились на свежий труп, как голодные собаки на небольшой кусочек мяса. За считаные секунды тело Алехандро исчезло в толпе смакующих неосексофилов.

Джон ликовал. Вокруг него происходит торжество свободы. Это вам не обыденные марши лесбиянок, геев, «гендеротрансформированных», неосексофилов, зоофилов или ещё каких-нибудь «Вестников Свободы». Таких маршей в городах на дню не менее десяти приходится, а здесь… Полная свобода проявления мыслей и действий. Нет тут никаких ограничений. Все против всех, во имя собственной личности.

На память Джона, облизываемо дубину, смакующего ещё привкус пришлось воспоминание из Конституции:

«Освободись от морали, ибо она сдерживает твою Самость

Освободись от законов, ибо они сдерживают твою свободу действий

Освободись от мыслей, противоречащих свободе, ибо они тебя возвращают к истокам тоталитарности.

Освободись от нужды освобождаться, и ты станешь полностью свободен».

«Такая простая мысль, записанная в одной из пяти преамбул Конституции, а как сложна к реализации». – Подумал про себя Джон и бросил взгляд вокруг, дабы вернуться в сущность либеральной реальности.