Талтос

Мы всегда знали, как добывать огонь, как сохранять его, поддерживать и гасить. Мы обычно зажигали огонь в долгие зимние ночи, хотя у нас не было имени для такого сезона, да и холодно не было. Мы время от времени пользовались огнем для приготовления пищи, но по большей части в том не было необходимости. Иногда мы зажигали огонь в честь рождения новой жизни. Мы танцевали вокруг него, играли с ним. Я никогда не видел, чтобы кого-то из нас обожгло огнем.

Насколько далеко ветра могут нести семена, птиц, ветки, вырванные с корнем деревья, не имею представления, но все, что любило тепло, процветало на той земле. Именно там мы и появились.

Время от времени некоторые из нас говорили о посещении Британских островов, тех, что теперь называются Шетландскими или Оркнейскими, а то и побережья Шотландии. Зимние острова, так мы их называли, или, если точнее, острова кусачего холода. Иной раз какого-нибудь Талтоса уносило водой, но он как-то умудрялся добраться до зимней земли и построить плот, чтобы вернуться домой.

Были и такие Талтосы, что намеренно отправлялись в море в поисках приключений, в выдолбленных из бревен лодках, и если они не погибали, то возвращались домой полумертвые от холода и никогда больше не отправлялись к зимней земле.

Все знали, что в тех землях есть звери, покрытые мехом, и что они постараются вас убить, если смогут. И еще у нас были сотни легенд, и идей, и ошибочных представлений, и песен о снежных зимах, о медведях в лесах, о льде, что огромными глыбами плавает в горных озерах.

Иногда, хотя и чрезвычайно редко, кто-то из Талтосов мог совершить преступление. Он или она могли сойтись с кем-то без разрешения и родить нового Талтоса, который по той или иной причине не был желанным. Или же кто-то мог намеренно ранить другого, и тот мог умереть. Но это случалось редко. Я лишь слышал о таком. Но никогда не видел. Таких отверженных отправляли в Британию в больших лодках и оставляли там погибать.

Кстати, мы не знали настоящей смены времен года, и для нас даже лето в Шотландии казалось смертельно холодным. Мы рассчитывали время только по лунным циклам, и у нас не было самой идеи года.

Конечно, на всей планете вы можете слышать легенды о времени до луны.

И это было легендарное время до начала времен, или мы так думали, но на самом деле никто этого не помнил.

Не могу вам сказать, как долго я прожил на этом острове до его гибели. Я знал могучий запах Талтосов на той земле, но он был таким же естественным, как сам воздух. Только позже его стали отчетливо ощущать другие, и он стал означать разницу между Талтосом и человеком.

Я помню свой Первый День, как помнят его все Талтосы. Я родился, моя мать любила меня, я долгие часы проводил в беседах с моей матерью и отцом, а потом поднимался на высокие утесы чуть ниже края кратера, где сидели беловолосые, без конца о чем-то разговаривавшие. Год за годом мать выкармливала меня. Все знали, что молоко иссякнет, если женщина не позволит другим пить из ее груди, и не вернется, пока она не родит снова. Женщины не хотели, чтобы их молоко пересыхало, и им нравилось кормить грудью мужчин — это давало им божественное наслаждение и это был распространенный обычай: лежать с женщиной и пить ее молоко, что так или иначе служило выражением любви. И семя Талтоса, как и семя человеческого существа, было, конечно, белым.

Женщины, само собой, поили молоком и женщин, да еще и поддразнивали мужчин, потому что в их сосках молока не было. Но ведь наше семя тоже считалось похожим на молоко, пусть и невкусное, но на свой лад тоже питательное и полезное, потому что рождало жизнь.

У мужчин была такая игра: застать женщину в одиночестве, врасплох, попользоваться ее молоком, пока кто-нибудь не услышит ее крик и не прогонит нахала. Но никому и в голову не приходило зачать с этой женщиной другого Талтоса! А если она всерьез не хотела, чтобы ее молоко пили, ну, разумнее всего было поскорее остановиться.

И женщины тоже могли поохотиться на других женщин. Прежде всего в такой игре и погоне имела значение красота, доставлявшая особое удовольствие. Личные отношения тоже играли свою роль. Мы все были хороши собой и пребывали в отличном настроении, но при этом обладали выраженными индивидуальными различиями.

У нас были обычаи. Но я не помню законов.