Талисман

– Доктор! Мы договорились! Я сам спрашиваю! – И, уже разговаривая с Олегом, сказал: – Уважаемый! Или я тебя бью ногами, или ты отвечаешь честно на один мой вопрос. Пять секунд на размышление. Время пошло!

– Нет! – стал мотать головой лежащий на полу Олег. – То есть да!

– Я не понял, – озадаченно проговорил Арсений. – На вопросы отвечать будешь?

– Только не бейте! – пришел в себя Лимонов.

– Где тебя черти носили в день, когда убили Ухтомского? Точнее, в вечер…

Быстро допросить не получилось. Во-первых, Олег забыл, когда было убийство Игоря Ухтомского. Во-вторых, он со страху не мог вспомнить, где был в этот вечер. И наконец, он был уверен, что клинику не покидал, разве только…

– Ах да, я в тот день сумел за бутылкой вырваться! Ребята в палате раздобыли немного денег и послали меня за выпивкой. Ну, а потом я отлеживался там… недалеко… Честное слово!

Таким образом, получалось, что он просто напился и отсутствовал по уважительной причине. Арсений некоторое время молча его разглядывал, потом, развернувшись и не попрощавшись, пошел к выходу.

Я догнал его уже на лестнице и, схватив за плечо, развернул к себе.

– Тебе не стыдно? – Меня переполняли эмоции. Мне совсем не нравился этот тип, Лимонов, но Строганов вел себя еще хуже. – Я уважаю силу! Но ненавижу насилие! – сказал я ему.

Теперь Арсений шел чуть позади меня, опустив голову, притихший и без своей обычной бравады. Мне даже стало его жалко.

Перед тем как войти к нему в парадную, я решил помириться с ним и только открыл рот, как он заговорил первым:

– Ты прав, доктор! Как и всегда. Я запомню твое изречение про силу и насилие. Мне стыдно, и я учту это на будущее.

Я улыбнулся.

– Но поступить иначе я не мог, – добавил он и стал быстро взбираться по лестнице.

Я обреченно покачал головой.

Глава 25

– А что хотел Шарапов? – спросил меня Арсений, когда мы уселись на кухне.

– Шарапов? – переспросил я. – Ах да! Он сказал, что Сердюковы отдыхают в каком-то санатории в Белоруссии. Уехали за день до убийства Игоря. Ну, и спросил, как дела.

– Спросил, как дела? Чего это он? А ты?

– Ну, рассказал, что собираемся ловить Фотографа. Сегодня. В Лахте. А что, не надо было?

Арсений молча пожал плечами. Он примеривал себе на пальцы различные кольца, готовясь к вечернему выступлению в клубе.

– Смотри, а если вообще все надеть? – спросил он меня, напяливая на все пальцы по одному кольцу. – Тебе какие больше нравятся?

Я кашлянул.

– Мне, вообще-то, не нравится… я, честно говоря, ношу только обручальное кольцо. Мне его достаточно.

– А вот Пушкин обожал перстни и кольца…

– Я, кстати, жду рассказ про пушкинский перстень-талисман, – напомнил я ему, – и про твои другие находки. И про Гартнеров.

– Да, совершенно верно, – кивнул Арсений, видимо, своим мыслям. – Короче, надену все! Итак. То, что меня больше всего поразило сегодня, это немыслимое везение и совпадения! Такого со мной еще не случалось. Помнишь, ты как-то рассказывал про истории болезней в больнице? Ну, когда тебе нужна история болезни какого-то определенного пациента и она лежит в стопке других «историй».

– И что? – не понимал я.

– И то, что нужная история болезни всегда оказывается самой нижней! Так?

– Ну, это же прикол такой. Бывает, конечно! – усмехнулся я.

– Вот, а представь себе, что нужная «история» всегда будет лежать сверху? Или, кидая кости, всегда будешь выбрасывать «шестерки»? Это же немыслимое везение! Я ощутил его, когда наткнулся на эту статью в газете… Смотри, после того, как я прочитал про повесившегося Гартнера-младшего, назовем его так, я решил полистать еще немного. Но уже другие газеты. Взял «Русское слово» и «Копейку», «Петербургский листок» и «Русский инвалид». Тут-то везение и проявило себя! Мне принесли газеты за 1924 и за 1896-й. Почему именно он? Не знаю. Я попросил любой за двадцать предыдущих лет. Дело в том, что многие газеты пропали, в смысле, были повреждены после протечки. Я брал те выпуски, что лежали ближе ко мне… Кстати, твой приятель Соболев оказался абсолютно прав. Он предупредил, что каждая газета писала для своего читателя. И только согласно своему, так сказать, формату. Например, если Шариков дал по башке Швондеру, то про это писали самые дешевые газеты, в которые заворачивали селедку в кабаке. А если Его Высочество во время игры в карты заехал кому-то канделябром, то и это освещала соответствующая пресса…

Зазвонил телефон, Арсений показал, что звонит Громов. Скорчил гримасу и отвечать не стал.

– Короче говоря, я стал «отлистывать» газеты назад, от ноября 1924-го, и буквально через несколько выпусков обнаружил статью, конечно же, в криминальной хронике, про банду лихачей. Статья так и называлась – «Накрыта банда лихачей». Возглавлял ее некий Афанасий Кузьмин…

– Они правила нарушали, что ли? – нарушил я свое молчание.

– Нет, – возразил Арсений. – Лихачи – это аристократы извозчичьего мира! Это я сразу в интернете посмотрел. Так вот, этот самый Афанасий ранним утром 20 октября нанес множественные ножевые ранения… Угадай кому?

Я пожал плечами.

– Гражданину Гартнеру Джону Джоновичу. Вот такой сюрприз. Вот она, смерть отца.