Такая долгая жизнь

В конце коридора образовалась уж очень шумная группа. По характерному волжскому говору и Туполев и Путивцев догадались, что там Валерий Чкалов.

На груди у Чкалова поблескивал свежей эмалью орден Ленина, которым летчик недавно был награжден за испытание поликарповского истребителя. Чкалов, увидев Путивцева и Туполева, шагнул им навстречу, степенно поздоровался с Туполевым как с учителем — разница в возрасте у них была приличная — и тиснул по-дружески Пантелея Путивцева.

Откуда ни возьмись появился фотограф. Вспыхнул блиц. На другой день в военной газете напечатали фотографию с надписью: «Встреча ветеранов». Оба, и Чкалов и Путивцев, улыбались и как бы приглядывались друг к другу после разлуки. Чкалов — крепыш, и хоть снимок сделан в профиль, угадывалась косая сажень в плечах. Путивцев — высокий, подтянутый, белый чуб слегка растрепался и чуть сбился на лоб.

Встретившись, Чкалов и Путивцев атаковали друг друга короткими вопросами:

— Ты как?

— А ты?.. Слышал! — показывая на орден, сказал Пантелей Афанасьевич. — Раз! Еще раз поздравляю!

— А некоторые не верили в «ишачок»[9]. Помнишь? — спросил Валерий Павлович.

И Чкалову и Путивцеву было что вспомнить. Они познакомились еще в 1932 году во время испытательного полета воздушной этажерки инженера Вахмистрова. Вахмистров установил на крыльях двухмоторного бомбардировщика два истребителя «И-4». Истребители в то время имели очень малый запас топлива, следовательно, и малый радиус действия.

Инженер Вахмистров предложил установить два истребителя на крыльях «ТБ-1». Моторы истребителей работали, питаясь бензином из объемных баков бомбардировщика до тех пор, пока не наставало время воздушного боя с самолетами «противника». Тогда срабатывали механизмы расцепки, и юркие «И-4» соскальзывали с крыльев самолета-матки и шли в атаку на «врага». Первый полет воздушной этажерки произошел 31 декабря 1931 года и окончился успешно.

Вахмистров, воодушевленный успехом, уже носился с идеей поставить на бомбардировщик три истребителя. Поэтому испытания воздушной этажерки продолжались в 32-м году, когда Путивцев уже вернулся из своей заграничной командировки и работал в НИИ Военно-Воздушных Сил страны.

В один из таких полетов решил отправиться сам Вахмистров. Место левого летчика — командира корабля — занял комбриг Путивцев, а место правого — командир эскадрильи Андрей Шарапов. На истребителях были Чкалов и Анисимов — опытный летчик-испытатель и большой друг Валерия Павловича.

Взлет совершили без осложнений, и, сделав круг, Путивцев подал команду на расцепку. И тут Шарапов допустил ошибку, которая могла всем им стоить жизни: не отпустив замка задней застежки и не освободив хвост, он открыл передний замок, удерживающий ось шасси истребителя, в котором находился Чкалов. Нос самолета, подхваченный воздушным потоком, быстро пошел вверх. Катастрофа казалась неминуемой: сейчас истребитель перевернется, крылом секанет по фюзеляжу самолета-матки и винтом врубится в плоскость и вся конструкция начнет разрушаться.

Секунда решала жизнь всех трех экипажей, и эту секунду использовал Чкалов: сработав рулем глубины, он заставил колеса своего истребителя снова прижаться к крылу самолета-матки, а когда задний замок был освобожден, легко взмыл вверх вместе с истребителем Анисимова.

Самолеты приземлились, и все бросились обнимать Чкалова.

— Считайте, что мы второй раз родились благодаря Валерию Павловичу, — сказал инженер Вахмистров.

Второе рождение решили отпраздновать в ресторане «Динамо». Там, за дружеским столом, Путивцев с бокалом в руке подошел к Чкалову.

— Мы теперь вроде побратимы, давай на брудершафт, — предложил он.

— Давай, Док, — согласился Чкалов.

— Почему — Док? — спросил Пантелей Афанасьевич.

— А ты не знал? Тебя так наши ребята прозвали: «Доктор штопорных дел», — ответил Чкалов, намекая на заграничную командировку и всю возню с плоским штопором, которому был подвержен самолет Хейнкеля, объезженный Путивцевым.

С того вечера Путивцев и Чкалов стали на «ты».

Потом еще не раз работа сводила их вместе.

Прозвенел звонок. Все устремились в зал. Чкалов и Путивцев сели рядом.

Совещание открыл секретарь ЦК ВКП(б).

Говорил он негромко, но четко, иногда замедленно, тем самым подчеркивая наиболее важные места:

— В последние годы в нашей стране создано несколько крупных конструкторских бюро. Их возглавляют талантливые ученые, товарищи Туполев, Поликарпов, Ильюшин, Лавочкин, Яковлев. Центральный Комитет партии надеется, что названные товарищи оправдают наши ожидания и дадут Красному Воздушному Флоту такие машины, которые должны по своим тактико-техническим, боевым качествам превосходить машины любого агрессора, который посягнет на священные рубежи нашей Родины. Мы глубоко также верим в то, что наши летчики, наши красные соколы, на машинах, созданных на советских заводах, будут летать выше всех, дальше всех и быстрее всех!..

Громкие аплодисменты прервали речь секретаря ЦК. Когда они затихли, он продолжил свою речь: