Так умирают короли

— Не знаю, — честно признался я.

— Ну почему вы никогда ничему не можете дать объяснения? Почему вы совершаете поступки, а о причинах происходящего предоставляете догадываться.

Начиналась дискуссия, в которой вряд ли можно было найти истину.

— Ты обещала мне кофе, — напомнил я.

Светлана ушла на кухню: Я отправился следом.

Она двигалась размеренно и красиво. Никаких лишних жестов. Если бы не скорбное выражение ее вдовьего лица, она была бы очень похожа на мою мать.

— Я могу объяснить, что меня влекло к тебе.

Она резко обернулась. Не ожидала и поэтому выглядела удивленной.

— Лично меня, — уточнил я. — За всех мужчин отвечать не могу.

Светлана кивнула.

— Ты чем-то напоминаешь мне мать. Мальчишки никогда не вырастают, наверное. Вырастают, женятся, обзаводятся детьми и все равно в окружающих женщинах ищут образ матери.

Я говорил о себе и понимал, что это никак не может относиться к Самсонову. Насколько я его знал — он не мог искать для себя женщину-утешительницу, женщину, которая будет его оберегать. И Светлана это поняла. Покачала головой, показывая, что ничего нового я ей не открыл. О себе, возможно, что-то и сказал. Но не о Самсонове.

— Он вдруг сошелся с одной женщиной, — негромко сказала Светлина.

Она стояла ко мне вполоборота, и я видел, как у нее дрожит подбородок.

— Совсем молодая девчонка из аппаратной телецентра. Это было так неожиданно. И так…

Она запнулась.

— Так страшно. Когда приходит одиночество, почему-то пугаешься. И я тоже испугалась.

Ее подбородок дрожал, и потому лицо, и так некрасивое из-за перенесенных страданий, стало совсем нехорошим, и я опустил глаза, чтобы этого не видеть.

— Я думала, что все образуется. Но он отдалялся от меня все больше и больше. Даже когда расстался с этой… с той… — Она всхлипнула и покачала головой. — В чем-то я сама была виновата, конечно. Не надо было суетиться. Это я уже потом поняла. Но было поздно.

Провела рукой по лицу, размазывая слезы.

— Я иногда ловила на себе его взгляд. В нем был такой затаенный интерес, будто он присматривался — как я себя поведу. А я себя повела плохо.

Она улыбнулась сквозь слезы.

— Так боялась его потерять, что стала перед ним заискивать. И все погубила.

— Когда ты поняла, что ничего уже не будет?

Она неопределенно махнула рукой:

— Давно, Женя.

— Это было тяжело?

И опять она посмотрела на меня как на недоумка. Я понял, что в чем-то она права.

— Извини, — сказал я.

— Ничего, я уже привыкла. Привыкла к тому, что больно.

— Но вас, женщин, я тоже не понимаю, — признался я. — Видел ведь, как он с тобой обращался. С первого дня видел, как к вам пришел.

Самсонов тогда назвал ее прилюдно «экзальтированной шлюхой».

— И чем хуже с вами мужчины обращаются…

— Да, — с неожиданной легкостью подтвердила Светлана. — Почему-то так.

Я так опешил, что не нашелся, как ответить.

— Ты не обижайся, — попросила Светлана. — Но ты — вовсе не герой моего романа. И то, что у нас с тобой было, — ровным счетом ничего не значит. Нас с тобой Самсонов к этому подтолкнул, и он же нас фактически развел.

У меня, наверное, было слишком глупое выражение лица, потому что Светлана неожиданно протянула руку и погладила меня по волосам. Так гладят маленьких и несмышленых.

— Он ведь провоцировал меня, я видела. Уколол и хотел пронаблюдать за реакцией. Обычное дело для него.

Да, это я знал. Все его передачи были построены на этом приеме.

— Меня это задело. Но чего я хотела добиться? Отомстить ему? Или тоже сделать ему больно, чтобы узнал, каково это?

Она крутила со мной любовь, чтобы что-то доказать Самсонову. А скорее всего — что она пользуется успехом у мужчин и способна запросто обойтись без него. Самсонов же наблюдал за происходящим с равнодушием человека, который все знает наперед, а когда ему надоела эта комедия — все разрушил, одним щелчком. И тем самым показал, кто есть кто. Ни я, ни Светлана не котировались. Самсонов был хозяином, хозяином и остался. Я еще никогда не попадал в столь идиотское положение и почувствовал, как во мне поднимается волна ярости. Самсонова рядом нет. Зато была Светлана. Именно ей и предстояло испить эту чащу моего гнева. Я уже открыл было рот _,но тут увидел лицо Светланы и осекся. Вы когда-нибудь видели глаза женщины, только что ставшей вдовой? Я смешался и опустил голову.:

Забытый кофе кипел на плите.

Она говорила, что ненавидела Самсонова тогда — когда они расстались. И. теперь я сравнил ее признание с тем ощущением ярости, которое только что испытал сам. О, это гремучая смесь! Я почти лишился рассудка. И вряд ли в случае с ней все было по-другому. Я поднял голову, посмотрел на Светлану, занятую кофе, и понял, что нет стопроцентной уверенности в ее невиновности. Она на все способна была в ту минуту. Она могла убить.

— Тебе с сахаром?

Я вздрогнул и опустил глаза.

— Д-да, — ответил с запинкой, собирая беспорядочно разбежавшиеся мысли.

Могла. К тому же я нашел ее в ванной комнате. Она так резко обернулась в тот раз. И смотрела на меня как-то так, — не сразу и определение подберешь. Не страх ли был в ее взгляде?

Глава 29