Так скучают в Утопии

В начале мая газеты опубликовали вероятный список членов экипажа. Руденко, согласившемуся отдать служению Теллусу свой опыт и знание, было доверено командование космическим кораблем. Два русских сержанта также вошли в состав экспедиции. С удивлением и радостью я обнаружил в списке фамилию Морьера: поскольку фотографии каждого астронавта сопровождала краткая биографическая справка, я узнал, что капитан десантников обязан назначением «начальником службы безопасности экспедиции» своей второй специальности — шифровальщика.

Ближе к середине июня, как-то вечером, открыв почту, я обнаружил в ней приглашение посетить строительную площадку «Ириды».

В следующую субботу, едва рассвело, я отправился в Хром с Луисом Кэботом. Стояла чудесная погода, благоприятствующая туризму[35], и мы поехали по дороге, что идет вдоль правого берега Дронны, — дороге более сложной для вождения, но и гораздо более красивой. К тому же, это позволило нам обогнуть собственно Хром и попасть прямиком на верфи, сооруженные в двух километрах вниз по течению.

Корректная, но весьма многочисленная охрана руководила парковкой двухсот или трехсот избранных гостей. Нас провели в просторный зал, где выстроились в ряд богато сервированные столы, и пока все это «избранное общество» трапезничало, главные руководители проекта «Ирида» встречали гостей у входа, оказывая им самый радушный прием.

Луис представил меня своим коллегам, и так я познакомился с элитой теллусийской теоретической физики: разговаривая то с одними, то с другими, я открыл для себя своего друга в совершенно новом аспекте. Все эти выдающиеся ученые испытывали в отношении Луиса почтительное восхищение.

— Заметки, которые он делает на досуге, — сказал мне один из них, — являются неисчерпаемыми кладезями идей, которые он даже не удосуживается использовать. Мне всегда казалось, что он смотрит на науку просто как на приятное времяпрепровождение. Но с первых же дней проекта «Ирида» он совершенно изменился: мы никогда еще не видели, чтобы он работал столь усердно. Его вклад в теорию центробежных двигателей — это нечто удивительное!

— Как?! — сказал мне другой. — Вы ничего не знали о политической деятельности Луиса Кэбота? Это просто невероятно! Да будет вам известно, что он лидер и, фактически, почти единственный член Теллусийской роялистской партии? Суть его программы заключается в том, чтобы каждый год, 21 января, отмечать юбилейной мессой смерть Людовика XVI...

— Но официально же он американец, насколько мне известно?

— Полноте! На такие мелочи ему наплевать...

Открывая для себя эти важные факты, я не сводил глаз с друга, который расхаживал по залу взад и вперед, чувствуя себя в толпе очень комфортно. Как и всегда по субботам, он был уже сильно небрит, но целовал руки дамам и любезно демонстрировал весь свой арсенал средств безукоризненного «дипломатического советника».

Целая плеяда умов не менее блестящих, хотя и более сдержанных, окружила профессора Видаля, почтенного старика, почти не появлявшегося на публике. Это был один из немногих еще не отошедших в мир иной современников Катаклизма. Его радость от того, что наши отношения с Землей возобновились, была трогательной.

Морьер, разумеется, тоже был там. Пока мы болтали, он увлек меня в угол зала, где был выставлен макет звездолета. Некий морской офицер с трубкой в зубах и окладистой черной бородой что-то объяснял группе гостей.

— Кажется, вы не знакомы с лейтенантом Баркли, нашим помощником капитана, — сказал Морьер. — Стив, позвольте представить вам мсье Бурна.

— Приятно познакомиться, — ответил американец на безупречном французском. — Ваш друг Делькруа много мне о вас рассказывал. Вы ведь были вместе на «Любознательном», не так ли?

— Стив — довольно необычный человек, — сказал Морьер. — Вся его морская карьера прошла на подводных лодках.

— Скорее — на одной подводной лодке. Вам ведь прекрасно известно, мсье Бурна, что в состав теллусийского флота входит лишь один подводный аппарат.

— «Наутилус»?

— Именно: лабораторная подводная лодка, построенная специально для Океанографического института.

— Иными словами, вы — научный исследователь?

Лейтенант напустил на себя обиженный вид.

— Нет, мсье Бурна. Я — прежде всего моряк. Научными исследованиями занимаются мои пассажиры.

— Именно поэтому, — сказал Морьер, — он и был назначен помощником капитана «Ириды». Ничто, похоже, не напоминает звездолет в большей мере, чем подводная лодка!

— То есть, — объяснил Баркли, попыхивая трубкой, — выбраться на свежий воздух из космического корабля не менее затруднительно, чем из субмарины. Но вот и brain-trust[36]: полагаю, сейчас начнутся церемонии.

«Мозговым центром» оказался Джон Трэвис и несколько сопровождавших его инженеров. Как только воцарилась тишина, директор проекта «Ирида» взял слово:

— Дамы и господа, вы все, конечно же, знаете Пьера Этранжа, будущего главного инженера на борту нашего звездолета. Именно он и будет сегодня вашим гидом. Желаю вам интересной экскурсии... И смотрите — не повредите наше детище!