Так добывалась Победа

Десять дней, проведенных там, показались вечностью. Появилась мысль убежать. Узнаю, что бригада вышла из боев и стоит в районе города Янув. Трижды упрашивал врачей, чтобы выписали в часть. Наконец мне повезло: получил разрешение начальника госпиталя.

Нет слов описать ту радость, которую я испытал, возвратись в свою батарею. За бой, о котором я рассказывал выше, весь личный состав батареи был награжден орденами и медалями. Мне командир бригады М. Г. Фомичев вручил первую награду — орден Славы 3-й степени.

Впоследствии я командовал отделением артиллерийской разведки и всегда с большим уважением относился к связистам. Тяжел их труд, особенно во время боя. Славная это должность!

Д. Е. Гриценко МУЖЕСТВО

Всюду, где сражались отважные челябинские танкисты, с ними были военные медики — врачи, фельдшеры, санитары. Мы очень дружили с бойцами и командирами и не раз выручали друг друга.

Хорошо зная своих боевых товарищей, мы, медики, не переставали удивляться их мужеству, героизму. Едва начиналась крупная операция, как раненые, находящиеся в нашем медсанвзводе, шли на любые ухищрения, чтобы поскорее вернуться в строй — в свою роту, батальон.

Мне вспоминается инженер-майор Полубояринов. Когда мы стояли под Брянском, он находился у нас на амбулаторном лечении. Боли в руке (воспаление плечевого сплетения) настолько мучили его, что по ночам приходилось делать обезболивающие инъекции. Но начинался бой, и Полубояринов тотчас покидал медбатальон, чтобы быть на передовой. И таких мужественных, волевых людей мне приходилось встречать не однажды.

Как-то после боя к нам принесли на носилках капитана Ивана Любивца. Он был тяжело ранен в бедро и потерял много крови.

Едва санитары уложили раненого под маскировочным соломенным навесом, а я приготовилась к наложению шины, как в воздухе появились фашистские самолеты. Мы, видимо, были обнаружены, потому что началась бомбежка. Капитан Любивец, очень бледный, весь в холодном поту, корчился от боли, но просил:

— Дора Ефимовна, идите в укрытие, оставьте меня.

По правде сказать, было страшно. Но я, продолжая работу, не подавала вида, что трушу. Все, к счастью, обошлось благополучно.

Когда нашу бригаду посылали на прорыв вражеской линии обороны (так было в Каменец-Подольскую и в Львовскую операции), медицинское отделение, которое я возглавляла, устраивалось на броне одного из танков в конце колонны. Думаю, что это было не совсем приятно для экипажа, так как мы со своими белыми мешками и носилками демаскировали танк, делали его отличной мишенью. И все-таки танкисты брали нас охотно. «Медицина рядом — смерти не бывать», — шутили они.

Впрочем, помощь мы оказывали не только медицинскую. В Каменец-Подольском, например, случилось такое. Мы расположились в школе. У нас собралось до 200 раненых. Эвакуировать их было нельзя: кругом немцы. Мне хорошо запомнилась ночь на 29-е марта 1944 года (это был мой день рождения). Боеприпасы в бригаде были на исходе. Командир бригады М. Г. Фомичев отдал приказ достать трофейное оружие. Оставив возле раненых дежурных, мы всем взводом пошли, по городу собирать боеприпасы. И добыли их в большом количестве: ящики с патронами, пулемет и даже пушку с боекомплектом. Когда наш комбриг увидел это «богатство», то был очень обрадован и сердечно благодарил «медицину». Боеприпасы оказались кстати. Все атаки врага были отбиты.

Коллектив нашего медицинского взвода был очень дружным. Нашим командиром был капитан медицинской службы Кириллов. Хорошо помню Мишу Лапина, прекрасного специалиста. Мы его звали «т. фельдшер» (толковый фельдшер).

Не забыть мне и других работников медицинской службы. Молчаливая, отлично знающая свое дело начальник аптеки Клава Сергеева, девушки-санитарки Тоня, Лида. Вот врач мотострелкового батальона автоматчиков капитан Давид Григорьевич Печерский. На фронте он заболел воспалением легких. Несколько раз предлагали ему эвакуацию в тыл, но он отказывался, пока не стало совсем худо.

После войны я встретила Давида Григорьевича в Виннице. Мы очень обрадовались друг другу. Оказалось, что Печерский тяжело болел туберкулезом, перенес семь операций на легком. Его ожидала восьмая. Как врач, он, очевидно, понимал, что операцию эту ему не перенести — и написал обращение к своим коллегам-врачам. Я приведу это обращение. Оно так характеризует удивительного человека, добровольца, фронтового врача Д. Г. Печерского.