Так было суждено

То, что девушка так неудачно вляпалась в ведро и теперь ходила с мокрой ногой, кареглазую явно не радовало. А тут как назло зазвонил ещё и мобильный. Звук девушка из принципа не выключала: уж очень ей нравилось следить за грозной реакцией учителей и портить им нервы. Это опять был Виталик. Настроение тут же стало ни к чёрту, но девушка, вопреки своим обычным поступкам, подняла трубку.

— Золотце! Ну, наконец-то дозвонился! Ты несколько недель не подходила к телефону! Я уже волновался, что у вас там такая строгая школа, что даже мобильники забирают! Ха-ха! А, оказывается, он всё это время у тебя был! Почему ты не брала трубку? Я же волнуюсь! Сижу тут, переживаю, думаю, как там моя маленькая поживает!.. Почему ты молчишь? Ты не рада меня слышать? — раздалась тирада на той стороне трубки.

Голос принадлежал мужчине, которому явно было под тридцать. Голос, который уже несколько месяцев не слышала Юля. Голос, который она любила и ненавидела больше всех на свете.

— Что надо? — злобно спросила девушка.

— Я скучал. Ты же понимаешь, я не мог просто взять и позвонить тебе раньше.

— Конечно, ты спасал свою задницу, делал себе неопровержимое и железное алиби, трясся, как бы не узнали правду о нас с тобой. Разумеется, ты был занят. Последний раз спрашиваю, что тебе надо?

— Я хочу тебя увидеть. Когда я могу к тебе приехать? Скоро?

— Скоро. Никогда.

— Юль, я…

— Знать тебя не желаю! Видеть не хочу! Я тебя ненавижу! Трус несчастный!!! — последнее кареглазая уже прокричала в трубку. А затем, даже не сбрасывая трубку, попросту сняла крышку от телефона, достала батарею, а затем и симку, спрятав потом её к себе в карман.

— Урод, — сквозь зубы выдавила Юля.

В глазах предательски стали скапливаться прозрачные кристаллики слёз. Девушке уже было всё равно, куда она шла. Лестница вверх, поворот направо, затем ещё несколько поворотов, восхождений и схождений с лестницы. Внезапно для себя девушка очутилась уже на улице невдалеке от небольшого домишка, где хранился весь спортивный инвентарь. Уже собираясь идти туда, девушка внезапно остановилась. В который раз за один месяц челюсть кареглазой полетела вниз, крича: «Боже, сколько можно меня ронять?!»

Глазам Юли открылась внезапная картина. Яна, запустившая руку в волосы Жанны Владимировны, жадно впилась в свою учительницу страстным поцелуем. Причём преподавательница явно не сопротивлялась и получала от процесса необъятное удовольствие. Видимо, обе девушки пришли сюда относительно недавно, так как по идее сегодня класс кареглазой должен был метать теннисные мячи. Видно, Яна вызвалась помочь Жанне Владимировне принести пару просто неподъёмных мячей. Разумеется, тут требовалась помощь. На самом деле, помощь требовалась Юле. У девушки нервно дёргались оба глаза, причём дёргались вполне синхронно. Упавшая челюсть со скучающим видом смотрела на свою хозяйку и терпеливо ждала, пока её поднимут. Застывший вопрос так и не сорвался с губ.

Видимо, поцелуй должен был перерасти в нечто большее. Это Юля поняла после того, как кто-то кому-то расстегнул ширинку — Юля уже плохо соображала, кто, кому, куда и, главное, зачем — и запустил куда-то — интересно, блин, куда — руку. Девушка, словно она была роботом, неуклюже повернулась и побрела обратно к школе, забыв на траве свою челюсть.

***

— Почему не на занятиях? — улыбаясь, к Юле подошла девушка среднего роста.

Девушка имела вид весьма специфический. Одна штанина джинсов была закатана чуть ли не до колена, а вторая мирно подтирала своим концом пол. Белая рубашка, рукава которой были забраны до локтей, была на один-два размера больше нужного. Чёрный галстук покачивался из стороны в сторону, когда девушка подошла к Юле. Большие яркие голубые глаза смотрели сквозь стёкла очков приветливо и ничуть не враждебно. Короткие чёрные волосы с синими прядями были забраны в маленький забавный хвостик. Так как не все волосы удалось загрести в этот самый хвостик, две длинноватые для чёлки пряди болтались у самых висков девушки, смешиваясь с рваной чёлкой. На чуть треугольном лице застыла белозубая задорная улыбка. У глаз девушки собрались уже изрядные морщинки, что говорило о том, что человек очень часто улыбается. Это была Ира. Староста другого одиннадцатого класса. Она отличалась от Марины. Светловолосая тщательно следила за тем, чтобы всё было аккуратно, как в одежде, так и на голове — ну, и в голове —, Ира же относилась к своему внешнему виду вполне спокойно.

— Я дежурю, — проговорила Юля, всё ещё отходя от увиденного.

— В раздевалке?

— Ага.

— Но ты же не в раздевалке?

— Ага.

— Тебе помочь найти раздевалку?

— Ага… а ты кто?

— Ира.

— Круто… а я Юля…

— Что-то ты как-то подозрительно и странно выглядишь. Увидела что-то страшное? Кто-то украл колбасу из столовой?

— Хуже…