Так было. Бертильон 166

— Мама, — прервала Кристина поток имен, — ты получила корзину с фруктами, которую я послала?

— Да, отцу очень понравились мамеи. Правда, Франсиско?

— Да, очень вкусные. Я пойду к себе. Очень приятно было, молодой человек. — И он удалился, волоча ноги.

— Бедный Франсиско, он думает, что скоро разразится война. Уж очень накалились в мире страсти. В наше время было спокойнее и понимали мы друг друга лучше.

— И не бывало, чтобы друг друга ненавидели? И никто не умирал? — спросил Даскаль.

— Люди из хороших семей умели вести себя. Конечно, случались и неприятности, но это исключение. Вот, например, во время испанской войны Хуан Бруно Сайас ушел в лес, а его семья жила здесь неподалеку, на шоссе. Хуан Бруно переоделся продавцом молока и пришел навестить свою мать, а патрульные узнали его и даже поздоровались, назвав по имени, но никто его не выдал. Та война была несерьезная.

— Предположим, война была несерьезная, но было же что-то всерьез.

— Конечно: Честь, Семья, Религия, Мораль.

— В это верили все?

— Все, и это было для нас законом.

— Должно быть, приятно жить под такой защитой, — сказал Даскаль.

— Я вот расскажу тебе, чтобы понятнее было, — сказала донья Луиса. — Кастильская знать имела право ставить перед входом в дом каменных львов. Даже во время республики можно было видеть таких львов перед домами на шоссе. Семья Карвахаль жила напротив семейства Фернандина. У дона Леопольдо Гонсалеса де Карвахаль была табачная фабрика, на которой он разбогател, но старая аристократия Серро называла его презрительно Табачником. Другое дело граф де Фернандина — знатный сеньор из древнего рода; у него было имение в сто десять кабальерий и вдобавок множество рабов. Карвахаль отправился в Испанию и пожертвовал деньги на церковь, другими словами, на богоугодные дела монархии. И за это ему пожаловали титул маркиза де Пинар дель Рио. Вернувшись обратно, он приказал поставить у своего дома двух мраморных львов. Графиню де Фернандина оскорбила наглость Табачника, и она велела своих львов убрать, чтобы они не страдали от обиды, глядя каждый день на незаконных львов Карвахалей. Годы шли. Дети подросли, и настал день, когда молодой граф де Фернандина открылся родителям, что хочет жениться на дочери Карвахалей, юной маркизе де Пинар дель Рио. Однако сеньора Карвахаль, не забывшая оскорбления, воспротивилась браку и отправила дочь в Испанию, к родственникам, пока она и думать забудет о свадьбе. Сот так почитали традиции уважаемые гаванские семьи.

— А что было потом? — спросил Даскаль.

— Ничего.

— Они не поженились?

— Нет.

— Живи они в другой стране, они либо убежали из дому, либо он, дойдя до отчаяния, закололся шпагой, а то и оба отравились бы. Но на Кубе такого не бывает.

— У достойных людей дети повинуются родителям.

— Как ни поверни, а конец у этой истории плохой. Нет драмы.

— В Серро, молодой человек, драма считается дурным тоном.

Кристина предложила прогуляться по саду. Вставая, донья Луиса продолжала объяснять:

— Стоило кому-нибудь чаще двух раз сходить в театр, как его начинали подозревать в склонности к комедиантству. А большего несчастья, чем иметь в семье комедианта, не было.

Они прошли через столовую, где стоял длинный овальный стол, накрытый потертой скатертью из красного плюша, и для украшения — поднос из белого фаянса. Через зашторенную стеклянную дверь вышли под увитый растениями свод.

— Ты уж прости, сад очень запущен, — сказала донья Луиса.

Все здесь росло в беспорядке. От шоссе сад скрывала ограда из железных прутьев, скрепленных оцинкованными пластинами. Где-то совсем неподалеку был Королевский канал. Донья Луиса обратила внимание гостя на две мраморные скамейки, подарок маркиза де ла Реаль Прокламасьон. Дорожка привела их к покрытой арабесками деревянной беседке. Донье Луисе захотелось немного отдохнуть здесь и насладиться свежим ветерком, колыхавшим длинные стебли растений. Отсюда, из беседки, видна была голубая, потускневшая от дождей галерея, которая шла вокруг дома.

Послышался сдержанный смех. Из дверей кухни на галерею пятилась служанка. Дон Франсиско Сантос, обняв ее за талию, запускал руку за расстегнутый ворот платья. Улыбаясь, служанка сопротивлялась и одновременно пыталась оправить форменное платье. Донья Луиса сделала вид, что не замечает их.

— А тут у нас много цветов: жасмин, душистый табак, цветущий кактус, жимолость, ромашка. Хочешь, отнеси своей матушке жасмин. Она приготовит добрый настой.

Они вернулись в дом, пройдя под тем же самым увитым растениями сводом, Попросив у Луиса извинения, Кристина задержалась с матерью в столовой. Даскаль прошел в зал, сел в кресло из палисандрового дерева и принялся разглядывать в зеркале свое неясное отражение. Через застекленную перегородку до него доносились голоса.

— Он совсем старый, мама. Просто в голове не укладывается такое!

— Ты же видела своими глазами. Я ничего не могу поделать. Ах, доченька, как это горько! Целые дни он проводит в винном погребе и со всем кварталом пьет ром. Он забыл о том, кем мы были раньше.

— Этого нельзя допускать. Запри его.