Так берегись

На этом месте я охренел окончательно и бесповоротно, хотя, казалось бы, куда ещё. В общем, не зря я боялся, что Агата меня доведёт до цугундера. Получаса ещё не прошло, а я уже проклинал тот миг, когда впервые вскочил на подножку этого грешного поезда. Нет бы просто полюбоваться фантастическим зрелищем, пару дней рассказывать о нём всем, кто под руку попадётся, а потом благополучно забыть.

Но я сидел и помалкивал. В конце концов, я пришёл сюда за новостями для Джуффина. Слушать, а не говорить.

– Я тебе не рассказывала, – продолжала Агата. – Но не потому, что хотела оставить в секрете, просто сама тогда не успела разобраться, что происходит, и почему оно именно так. Но поначалу, когда я только-только здесь оказалась, все мои миры были просто картинками за окном. Красивыми, но неизменными, всегда одинаковыми, как в кино. А после того как ты пришёл сюда в первый раз, всё изменилось. Ветер стал доносить запахи, отовсюду свои. Несколько раз в окна залетали древесные листья, я сперва не придавала этому значения, а потом поняла, что этого, по идее, не может быть. Но так было! И до сих пор есть! Но только в тех местах, которые ты хотя бы однажды видел. Остальные пока остаются просто картинками. Понимаешь, о чём я? Ты одним своим взглядом вдыхаешь жизнь! Делаешь больше, чем сила тысячи человек смогла бы сделать. Поэтому мне не нужны эти тысячи. Мне нужен ты!

Я хотел огрызнуться: «Себе я, знаешь ли, тоже нужен», – но вместо этого спросил:

– А что это за лиловые огни вдалеке?

– Это Шани-Мерой! – обрадовалась Агата. – Его мы с тобой ещё вместе не видели. Теперь и отсюда будет дуть настоящий ветер. Он уже дует! Чувствуешь запах водорослей и соли? Это Шумное море так пахнет, вольный город Шани-Мерой стоит на его берегу. Шумное море потому и называется Шумным, что его прибой ревёт и грохочет гораздо громче, чем любой нормальный прибой. Так громко, что порой это становится совершенно невыносимо, люди заснуть не могут и друг друга не слышат, начав говорить. Поэтому в Шани-Мерое живут шаманы, которые умеют его утихомиривать. Но могут и ещё больше разозлить! Все это знают и опасаются с ними ссориться. Зато когда на город нападают враги, шаманы просят море пошуметь как следует, и захватчики глохнут от страшного грохота. Местные-то привыкли, нормально выдерживают, может, немного голова поболит, а чужаки сразу обращаются в бегство. Поэтому Шани-Мерой и остальные города побережья – вольные. И очень богатые, благодаря своему торговому флоту. Никто, кроме тамошних уроженцев, не может через Шумное море ходить!..

Я зачарованно, не моргая, смотрел в окно и, как это обычно получалось с Агатиными историями, не воображал, а почти по-настоящему вспоминал, как укрощают Шумное море: выходят на берег, глядят на поверхность воды особым расфокусированным зрением, пока не увидят сияющие зелёные нити, связывающие волны друг с другом и с небом, и ещё неизвестно с чем; надо подцепить одну из нитей мизинцем правой руки, дёрнуть так сильно, словно и правда хочешь порвать, крикнуть во весь голос, не издав при этом ни единого звука: «Шашш-ххха!» Если сможешь вложить в невидимый жест и беззвучный крик достаточно силы, море сочтёт твои действия лаской, а тебя – достаточно важной персоной, чтобы его ласкать, и притихнет на короткое время, поэтому заклинателей должно быть достаточно много, и каждый готов в любую минуту проделать этот фокус и повторить столько раз, сколько понадобится. Я знал это так ясно, словно и правда много лет жил в Шани-Мерое, был там одним из шаманов-заклинателей Шумного моря, хотя не жил и не был, конечно, – это я, хвала магистрам, тоже вполне ясно знал.

Ладно, проехали. На то и наваждение, чтобы подделывать всё, к чему прикоснётся – память, желания и самого меня.

– Ладно, проехали, – вслух сказала Агата. И объяснила: – Шани-Мерой мы уже проехали, но знаешь, что теперь сияет там, впереди? Это лунные флюгеры на башнях замков Алгоссы, города Ста Цариц. Там действительно живут и правят сразу сто цариц, так уж повелось у них с древности: основатель города любил многих женщин и каждой обещал оставить в наследство свой трон. И всем поклялся такой страшной клятвой, что она не могла не исполниться, поэтому после его смерти сто женщин стали царицами; могло бы быть больше, но некоторые его возлюбленные умерли ещё раньше, не дожили до этого дня. Первые царицы так ссорились, что чуть не развязали войну, но их дочки и внучки смогли подружиться. Построили сотню замков, поставили на башнях одинаковые лунные флюгеры, чтобы освещали город в темноте. Флюгеры, конечно, только называются «лунными». Когда-то царицы и правда хотели достать с неба луну и поделить, но не сумели. И придворные колдуны не смогли им помочь, хотя вообще в Алгоссе с магией всё в порядке. Может, ещё и получше, чем у вас!

Агата говорила и говорила, а я слушал, как завороженный, не то чтобы действительно забыв обо всём остальном, но отложив это неприятное остальное на неопределённое будущее – потом, всё потом.

* * *