Тайный заговор Каина

Было начало четвертого, когда я и детектив, встретивший меня во франкфуртском аэропорту, вошли в ярко освещенное здание суда. Снег идти перестал, но небо было темным, угрожающим. Магазинные витрины были освещены; на улицах горели фонари, автомобили и трамваи проезжали с включенными фарами.

Лифт доставил нас на пятый этаж. Мы прошли через казавшийся бесконечным коридор к кабинету доктора Парадина.

В просторной, отделанной деревом приемной мы застали троих, занятых делом, секретарей, один из которых доложил о нас. Буквально через мгновение, прихрамывая, вышел улыбающийся Парадин, простирая ко мне руки.

— Привет, Ричи! — Он похлопал меня по плечу, пожал мою руку. Я поблагодарил детектива, который кивнул и незаметно вышел. Парадин сообщил мне, что фотография, забранная в аэропорту одним из его служащих, уже отправлена в отдел по расследованию уголовных преступлений для изучения. А сейчас он проводил совещание с детективами, экспертами, адвокатами.

— Прошу тебя, Ричи, подожди пару минут. Проходи, пожалуйста. Я жду еще одного гостя. Это не займет много времени, — сказал Парадин, с поспешностью ковыляя в свой кабинет.

Я не видел его уже три года. Казалось, он не изменился. Он выглядел намного моложе своих шестидесяти четырех. Наконец за ним захлопнулась дверь.

Я открыл дверь в комнату для ожидающих, указанную им, и увидел там Мински.

— Добрый день, Борис, — произнес я с удивлением.

— Хотел бы я знать, что доброго в этом чертовом дне, глупый ты осел, — прорычал Мински.

Я никогда не видел Бориса таким расстроенным. Он был бледен; лиловые мешки под его глазами напомнили мне инспектора Фегезака. По-видимому, Мински нечаянно пролил на себя лавандовую воду, которую я использовал после бритья. Вместе мы благоухали, как салон красоты.

— Ты что, спятил? — обиженно спросил я. — Почему ты так разговариваешь со мной?

Мински воздел руки к потолку.

— И он еще спрашивает меня, не спятил ли я, черт возьми! — Я открыл было рот, чтобы сказать что-то, но он оборвал меня: — Помолчи. Мне все известно. Твой друг прокурор рассказал мне.

— О чем? И вообще, почему ты здесь?

— Потому что он позвонил мне и попросил приехать.

— Парадин звонил тебе?

— Ты что, не понимаешь? Да, он звонил мне! Поскольку я твой партнер. Он что-то задумал и хочет поговорить с нами. Поэтому нас и пригласили в контору государственного обвинителя!

— Ладно, только не замочи свои штаны.

— Да ведь ты не знаешь, что случилось! О Господи, Боже мой, это невероятно. Как будто нам не хватало своих забот. Мой друг, мой лучший друг! Неглупый человек — по крайней мере я так считал. И сделал такое со мной. Со мной и с самим собой. Поехал в дождь, в бурю, бросился по зову любимой спасать ее. Это я могу понять. Я не задерживал. Сам понимаю, тут не удержишь. Но что ты натворил, Ричи! Хоть бы на мгновение остановился и подумал о себе, обо мне, о наших планах… Умник! Да я бы задушил тебя!

— Постой, — теперь разозлился и я. — По-твоему, с моей стороны было безумием сообщить Парадину о Делакорте?

— Безумием? Самоубийством, вот чем это было, ты… ты…

— Что ты подразумеваешь под самоубийством? Успокойся, или с тобой может приключиться удар.

— Удар?! Несомненно, меня обязательно хватит удар. А как ты думал! После всего, что ты сделал, после всего, что произошло потом! Удар был бы для меня спасением. Это был бы выход из положения. Я все равно не вынесу этого! Но ты раскаешься, попомни мое слово! Мы собирались проработать еще один-два года. Спокойно, не привлекая ничьего внимания. Мы намеревались съездить в Швейцарию. Но как можно попасть туда? Только не будучи вовлеченными в скандальную историю, в судебные разбирательства, без фигурирования наших имен в газетах. А что сделал ты? Ты все разрушил!

— Но как…

— Сегодня, за ленчем, — продолжал причитать Мински, — я в одиночестве сидел в своем офисе. И тут зазвонил телефон. Я поднял трубку. И услышал измененный, вероятно, благодаря прижатому ко рту носовому платку, голос: «Господин Мински?» «Да», — ответил я. Незнакомец продолжал: «Ты, жалкий грязный еврей, мы порешим тебя и твоего друга. Вы не протянете и недели. Вы еще пожалеете, что не умерли раньше».

— Это был телефонный звонок…

— Звонок? Пять звонков! Разные голоса, различные угрозы. Они угрожали устроить пожар в нашем клубе; установить бомбу во время приема гостей; убить нас; облить кислотой лицо Ванессы. В час они забросили первую зажигательную бомбу через дверь бара. Я был один, и мне чудом удалось потушить огонь.

— Борис!

— Я все еще дрожу. Я потушил огонь, а потом, чтобы избежать необходимости подавать жалобу, сказал полиции, что это была всего лишь шалость подростков.

— И ты не подал ее?

— Я не сумасшедший! Эти негодяи сказали, что убьют нас, если я что-нибудь скажу полиции.

— А, черт!

— Браво, супермен! Все еще не верится? Надеюсь, они пока никого не убили? — Здесь Мински был прав. — Разве мы смогли бы держать клуб открытым, если б я подал жалобу? Полиция начала б всюду совать свой нос. Но это дело не по зубам господам из полиции. И в результате нас пришили бы. Нет, я не сумасшедший.