Тайный оракул

Такой же тон брал на вооружение Нерон, когда называл себя Зверем. О гневе и жестокости он говорил как о силах, находящихся вне его контроля. Получалось, что, если император разъярится, виноватой будет признана Мэг.

Мне сделалось не по себе. Мэг росла в убеждении, что ее добрый приемный отец Нерон и ужасающий Зверь – два разных человека. Теперь я понимал, почему она предпочитала проводить время в нью-йоркских закоулках. Понимал, почему у нее так быстро менялось настроение – только что кружившаяся радостным вихрем, она могла буквально на глазах отгородиться стеной. Мэг просто не знала, от чего Зверь может сорваться с цепи.

Наши взгляды встретились. Губы у нее дрожали. Было видно, что она пытается найти выход, какой-то убедительный довод, который умиротворил бы отчима и позволил ей поступить по совести. Но я уже не был сладкоречивым богом и не мог заговорить такого оратора, как Нерон. И я не желал играть в его игры.

Вместо этого я последовал примеру Мэг, который всегда формулировался так: коротко и по делу.

– Он – зло. Ты – добро. Выбирай сама.

Было видно, что Мэг хотела услышать другое. Она поджала губы. Выпрямила плечи и свела лопатки, словно готовилась к прививке от кори – чему-то неприятному, болезненному, но необходимому. Положила руку на курчавую головенку карпоса. И негромко, но твердо сказала:

– Персик, возьми спички.

Малыш не заставил повторять дважды. Не успел Нерон моргнуть, как Персик вырвал коробок из его пальцев и отпрыгнул к Мэг.

Германцы взяли на изготовку копья, но император остановил их движением руки и посмотрел на приемную дочь так, словно она разбила ему сердце. Как будто оно у него было.

– Вижу, дорогуша, ты не готова к этому заданию. Моя ошибка. Винс, Гэри, возьмите Мэг, но не делайте ей больно. Вот когда попадем домой… – Он пожал плечами, всем своим видом выражая сожаление. – Что касается Аполлона и этого малыша, фруктового демона, то их придется сжечь.

– Нет, – прохрипела Мэг и, собравшись с силами, прокричала во весь голос: – НЕТ! – Вместе с ней закричала вся роща Додоны. И такой силы был порыв, что Нерон и его телохранители не устояли на ногах. Персик взвыл и ударился головой о землю.

А вот я на этот раз сумел приготовиться получше и, как только оглушительный хор достиг крещендо, мысленно зацепился за самую улетную песню, какую только смог вспомнить. «Y.M.C.A.» я исполнял – в костюме строительного рабочего – вместе с «Виллидж пипл», пока однажды не поцапался с индейцем из-за… Ну да ладно, это неважно.

– Мэг! – Я выхватил из кармана ветряные колокольчики и бросил их ей. – Повесь их на центральное дерево! Y.M.C.A. Сфокусируй энергию рощи! Y.M.C.A.

Ее лицо вытянулось от удивления. Повернувшись к роще, Мэг рванула в ворота. Персик, тряся головой, последовал за ней.

Я хотел пойти за ними, но не мог оставить Нерона и его служак с шестью заложниками. И, напевая «Y.M.C.A.», направился к ним.

Деревья закричали еще громче, но Нерон поднялся на колени, вытащил что-то из кармана – пузырек с какой-то жидкостью – и оросил землю перед собой. Ничего хорошего ждать от него не приходилось, но пока меня беспокоили проблемы более неотложные. Винс и Гэри уже вставали, и Винс даже бросил копье в моем направлении.

Злость толкает на безрассудство. Схватив копье за наконечник, я ударил Винса древком под подбородок. Обескураженный, он упал, а я взял его за грудки, оторвал от земли – германец был вдвое больше меня – и поднял. Мои руки налились силой. Я ощущал себя непобедимо сильным – как и надлежит богу, – хотя и понятия не имел, почему вернулась сила. Впрочем, момент для поиска ответов был явно неподходящий. Брошенный, словно диск, Винс пробил купол из сплетенных ветвей и скрылся из виду.

Избыток храбрости у императорских гвардейцев компенсировался недостатком ума. Демонстрация силы не убедила Гэри, который устремился в атаку вслед за Винсом.

Одной рукой я переломил его копье, второй пробил насквозь щит и ударил в грудь. Удар мог свалить и носорога.

Гэри рухнул бесформенной кучкой.

Я повернулся к Нерону, уже чувствуя, что сила пошла на убыль. Мышцы возвращались в обычное для смертного жалкое состояние. Оставалось только надеяться, что ее хватит, чтобы оторвать Нерону голову и засунуть ее поглубже в лиловый костюм.

Император ухмыльнулся:

– Ты глупец, Аполлон. Всегда ошибаешься с выбором фокуса. – Он бросил взгляд на «Ролекс». – Моя аварийная бригада будет здесь с минуты на минуту. На месте бывшего Лагеря полукровок я устрою себе переднюю лужайку! А ты останешься здесь… тушить пожар.

Нерон выудил из кармана манишки серебряную зажигалку. Иметь несколько таких штучек – типично для императора. Я посмотрел на поблескивающие на земле пятнышки разлитого им масла. Ну конечно, греческий огонь.

– Не надо…

– Прощай, Аполлон, – оскалился Нерон.

Он выронил зажигалку.

Мне не удалось оторвать ему голову.