Тайный наблюдатель

Что за чушь она несет? Мотаю еще раз.

– Богдан?

– Семен, – с трудом выдаю. Она смотрит на меня удивленно. – Я Семен, Семен Скворцов…

– Позвать врача? – спрашивает санитар.

– Галина Аверьяновна уже ушла, я сообщу ей утром, – отвечает медсестра. – Семен, приятно познакомиться, я Алина. Вам нужно поспать, утром вас навестит доктор.

– Не надо укол, – язык заплетается, чувствую, как игла входит в задницу. Вот же гадина! Мне нельзя засыпать, что, если я вернусь обратно в психушку, к началу, запуская новый цикл? Впрочем, я и так в психушке… Им нет дела до очередного умалишенного, несущего какой-то бред. Мысли начинают путаться, пелена. Я засыпаю, проваливаясь обратно в пустоту. Нет, нельзя! Нельзя…

– Семен, – зовет приятный голос. Открываю глаза, смотрю на незнакомую женщину в очках с широкой пластиковой оправой. – Вы меня слышите? – Она качает головой, отчитывая притихшую медсестру, виновато застывшую возле двери. – Алина, я же просила, если этот пациент назовет имя Семен, звонить сразу мне. Это очень важно. Если мы опять потеряли с ним контакт…

– Галина Аверьяновна, простите. Я решила, что это очередная новая личность и это подождет до утра.

– Не подождет, Алина, иди, дальше я сама, – вздыхает женщина, переводя взгляд обратно на меня. – Доброе утро. Я вижу, вы проснулись? Как ваше самочувствие?

– Голова раскалывается, – произношу более уверенно, чем вчера. Кажется, сон помог, выходит, зря докторша на медсестру накричала, я могу говорить. Да, язык все еще заплетается, говорю почти членораздельно.

– К сожалению, это довольно частое явление, вам принесут обезболивающее, – улыбается женщина. Сложно сказать, сколько ей лет, может, двадцать пять или сорок. Ухоженная, в белом халате, волосы по-строгому зачесаны назад, прилизаны чем-то вроде лака или воска. Странно, я не видел ее раньше. Санитары, медсестра кажутся знакомыми, но ее я точно не знаю. – Меня зовут Галина Аверьяновна, я врач этой клиники. Но уверена, вы и сами это поняли. Представитесь?

– Скворцов Семен, – отвечаю.

– Что же, Семен, я рада наконец с вами познакомиться, – она дотрагивается до моего плеча. – Вы понимаете, где находитесь? Что последнее вы помните?

– Психушка. Я спятил после неудачного похода в горы, тогда погибли мои друзья, – с горечью хмыкаю. – Я ваш пациент уже два года. Мой диагноз – множественная личность, что-то с диссоциативным расстройством…

– Верно, – кивает, черкая что-то в блокнот. – Это очень хорошо, Семен, а меня вы узнаете? – Качаю головой. – Мы знакомы с вами уже очень давно, вернее, знакомы с вашими субличностями. Так что там произошло?

– Где – там? – не понимаю вопрос.

– В психиатрической клинике, по другую сторону реальности, где наблюдатель держал вас вместе с друзьями, – удивляет меня она.

– Откуда вы знаете?

– Семен, я уже вам сказала ранее, мы хорошо знакомы с вашими субличностями. Вы сами все мне рассказали, если быть точнее, Тимофей, Марина, Богдан, Рита, Лада и замечательный мальчуган Павлик Морозов, он выходил с нами на связь чаще всего. Так что случилось в той больнице?

– Ее больше нет, она разрушилась…

– А ваши друзья?

– Друзья? – усмехаюсь. – Мои друзья давно мертвы, а те, кто был там… В общем, их больше нет.

– Мне жаль.

– Вам жаль? Почему? Они были не реальны! Только собрав все части воедино, я мог вернуться. Боже, что я вообще несу. Поехавший придурок! Только не колите меня ничем, я не псих. Вернее, псих, конечно, иначе что я здесь делаю, но я все понимаю, осознаю, какой это бред.

– Семен, мы не называем больных подобными терминами и стараемся не позволять самим пациентам давать себе или другим такую критичную оценку. Вы получили тяжелую психологическую травму, пробыли десять дней в аду, пережили смерть своих друзей. Ваш мозг пытался вас защитить, – мягко произносит врач. – Мне жаль, что вам вновь пришлось пройти через все это, но я очень рада, что теперь вы здесь. Это огромный шаг к вашему выздоровлению.

– Даже если вы меня вылечите, я все равно останусь калекой, – я безысходно вздыхаю, смотря на ноги.

– Почему вы так решили?

– Что решил? Что я инвалид, прикованный к креслу?

– Семен, вы не инвалид, – она кладет руку мне на ногу. – Чувствуете? – Да, чувствую! Теплая рука на моей лодыжке. Господи! Неужели я смогу ходить?! – Вы были заперты в своем теле два года. Лишь одна из ваших личностей могла управлять телом, остальные были заперты в нем и лишь изредка могли видеть то, что происходит здесь, общаться парой-тройкой слов. Это может ощущаться как паралич, но на самом деле это не так. Ваши ноги, руки полностью функционируют. На вашем месте я бы не спешила сразу подниматься, но через пару недель вы сможете вернуться к своей привычной активности.

– На Эверест смогу забраться? – шучу я.

– Думаю, мы с вами обсудим это позже. Вам нужно отдохнуть, и, если учитывать обстоятельства, это был очень долгий наш разговор.

– Галина Аверьяновна, можно еще один вопрос? – останавливаю я ее. – Павлик Морозов, я здесь под этим именем, так?

– Да, ваши родители не хотели, чтобы пребывание здесь осложнило в дальнейшем вашу жизнь, главврач пошел навстречу.