Тайный наблюдатель

– Лада, пожалуйста, стой. Если ты не хочешь, я не подойду, – убираю руки с колес. – Точнее, не подъеду, ходить я, похоже, еще не скоро смогу. Только не сбегай. У нас всего десять минут, ты даже не представляешь, где я был все это время. Я столько хочу узнать.

– Ты был в психушке, по другую сторону. Я знаю, ты мучился, раз за разом убивая одну личность за другой. Но… Ты не должен был выйти оттуда… Это твое наказание! Ты не имел права…

– Что? – А вот теперь шок уже у меня. О чем она говорит? – Я не понимаю…

– Правда? – она смотрит мне прямо в глаза. – Ты виноват во всем, вы все были виноваты… Но особенно ты! – Лада отворачивается, пряча за железной маской свои эмоции. – Не важно, я все равно больше не собиралась сюда приходить… Мне пора.

– Нет! Стой. Я действительно не понимаю, но хочу понять, – стараюсь не терять связь с реальностью. – Лада, пожалуйста, не уходи, не оставляй все так. Я должен разобраться. За что ты меня винишь?

Она достает из кармана часы, протягивает мне.

– Узнаешь их? – Голос дрожит. Беру в руку, рассматривая. По другую сторону реального мира у Павлика были точно такие же часы, вот почему этот пацан был девятой частью. Он как-то связан с ней. – Они твои, подарок от твоего деда. Ты же не знаешь мою фамилию, так? Ее даже Тимофей не знал, не спросил ни разу за все то время, что мы встречались.

– Морозова? – на выдохе произношу. Кивает. – Как эти часы оказались у тебя?

– Детский лагерь «Соколиное гнездо», вы отдыхали там с друзьями, когда вам было по десять лет. Тимофей, Богдан, Марина и ты. Все еще не вспомнил? – смотрит на меня. Губы дрожат, руки бегают, если бы я не знал ее, то был бы уверен, что сейчас расплачется. Впрочем, действительно ли я знаю ее? – В этом отряде был еще один мальчик, детдомовский. Худенький, несуразный, белобрысый, с говорящим именем Павлик Морозов. А еще он вечно носился с младшей сестрой, втайне от всех носил ей еду из столовки. Привычки такие у приютских, обычным детям этого не понять… Он таскался за вами, как собачонка, хотел дружить, к тому же ему нравилась Марина, он готов был горы свернуть. Но вы были из разных миров, куда ему было до вас, богатых избалованных детишек!.. Под конец смены вы наконец позволили ему присоединиться к вашей тусовке, ты даже не представляешь, как он был рад этому. Ночью вы перелезли через забор и пошли к отвесной горе. Ты предложил ему эти часы, если он поднимется по склону. Вы думали, он откажется, без снаряжения, без страховки, но он так хотел впечатлить вас…

– Он сорвался вниз? Поэтому твой брат – инвалид, – заканчиваю я за нее. Она с горечью улыбается, отворачиваясь к окну. – Лада, я не помню этого… Я…

– Ты! Ты принес мне эти часы! Не помнишь? Маленькая девочка с растрепанными косичками в голубом платье! Ты сказал, чтобы я передала их ему, что он заслужил… А потом вас забрали родители, они заплатили кому-то, и вас просто отмазали. Разумеется… Кому есть дело до детдомовского пацана? Но мне было дело, у меня, кроме него, никого не было! Вы отняли все, – смахивая катящуюся слезу, произносит она дрожащим голосом. – Поэтому то, что случилось с вами в горах… Вы заслужили. Вы все это заслужили, каждый из вас… Но даже здесь ты умудрился выйти сухим из воды… Ты чудовище, Семен, и сам знаешь это.

– Время посещения закончилось, – приоткрывает дверь медсестра.

– Дайте еще нам еще пять минут, – прошу я, делая щенячьи глазки. Головой непреклонно качает, приходится все свое обаяние включить. – Две, пожалуйста, Алина. С меня огромная коробка конфет, каких захочешь.

– Ладно, но только две, и только потому, что вы всегда были примерным пациентом, – закатывает глаза медсестра. – Галине Аверьяновне ни слова, иначе обоим влетит.

– Нем как рыба, спасибо, – подмигиваю ей, переводя взгляд на крашенную в рыжий цвет блондинку. Лада цветы кладет на подоконник, быстрым шагом подходя к двери. – Стой! Знаю, тебя мне коробкой конфет не удержать, но умоляю, давай договорим. Не оставляй меня так. Я с ума сойду до следующей нашей встречи!

– Мы закончили, Сем, прощай, больше мы не увидимся, – она оборачивается, останавливаясь на секунду. – Я думала, может быть, ты… Может быть, то, что случилось, заставило тебя измениться, но нет. Ты все такой же… Такие, как ты, не меняются! То, что случилось в пещере, останется между нами. Не ищи меня, и больше никто не пострадает…

– Лада, – на коляске к ней ломанулся. Не успеваю, дверь прямо перед носом захлопывается, оставляя меня одного в пустой палате.

Черт возьми, рукой об стену ударяю, разбивая до крови. Мысли путаются, голова идет кругом! 1/9 моей личности, принявшая облик Павлика, предупреждала, что все будет не так, как я ожидаю, но я и представить не мог, что все окажется настолько запутанным и сложным. Я не помню ничего из того, что сказала эта девочка, да и ее последние слова… Что это было? Угроза? Она как-то причастна к тому, что случилось два года назад?

– Семен, – заходит мой лечащий врач. – Как прошел разговор с вашей посетительницей?